Странная страна

Все менялось, когда они принимали человеческий облик. У более высокого была густая белая шевелюра, несмотря на его возраст (лет триста максимум), серые грозовые глаза с отсветами бури, бронзовое лицо с мраморными чертами, нос с горбинкой, высоко раскинутые дуги бровей, четкие скулы. Из-за этого лица, высеченного из твердого камня, он казался одновременно и молодым и старым. У него были небрежные, но гордые манеры и летящая выверенная походка, которая свидетельствовала о силе воли – такой эльф может нести на своих плечах туманы, подумал Петрус. Он перевел взгляд на другого эльфа и почувствовал, что сердце готово выпрыгнуть из груди. О, любовь! Нет более прекрасного создания в этой жизни! – подумал он. Завораживала волна медных волос, сверкание ледниковых глаз и сияние молочной кожи, слагавшиеся в картину, которая вызывала озноб и желание. Невозможно оторваться от его глаз хрустальной чистоты и огневого жара, их сдвоенная сила пугала и согревала. В отличие от своего конкурента он был вызывающе молод, и Петрус, ослепленный тем, что такая красота и мощь могли сосредоточиться в одном существе, подумал, что он наверняка глава садовников Совета. Фарфором своей кожи он напоминал эльфенка с баржи, но ступал с кошачьей уверенностью, гибкостью хищника, рожденного для битвы. По правде говоря, в нем было нечто воинственное, удивительное в эльфе, посвятившем себя высокому садоводству, и мало-помалу первоначальное ослепление отступило, и в Петрусе зародилось то же ощущение опасности, что и при встрече с кабаненком. Группа поравнялась с ними, и его взгляд привлек один из вепрей свиты. Радость изливалась из него бурлящим потоком, как стремительные волны молодости, более мудрые, чем древние реки, и глубина его серебристого взгляда смутила Петруса едва ли не более, чем аура власти, окружающая двух зайцев.

Так произошла первая встреча Петруса с тем, кому предстояло вскоре стать самым великим Стражем Храма, какого только знали туманы, а через сто двадцать лет – отцом необычайного ребенка, которому дадут имя Клара. В этот момент вепрь и заяц с грозовыми зрачками быстро переглянулись, что свидетельствовало о давней дружбе. Потом они прошли мимо четверки и исчезли за порталом. Еще мгновение оставшиеся в галерее перешептывались между собой, затем вернулись к своим делам.

– Какое потрясение, – промолвил Паулус.

– Вам повезло увидеть их, – сказал гид, – это был последний совет перед началом избирательной кампании, теперь каждый из них вернется в свой феод.

Его лоб прочертила морщинка озабоченности.

– Никогда еще не было таких напряженных выборов, – сказал он.

– А кто ваш чемпион? – спросил Маркус.

– Чемпион? – повторил тот. – Так вы за сад? Его сподвижники используют это слово.

– Я этого не знал, – сказал Маркус. – Мы сами из Сумеречного Бора и не очень в курсе того, что здесь происходит.

– Заявления о намерениях начнут распространять еще не завтра, это верно, – сказал заяц. – Вы лучше поймете, в чем заключается противостояние, когда прочтете. Что до меня, служащего библиотеке уже пять веков, то я знаю, кто мой кандидат.

– Значит, это Кацура против Рёана, библиотека против сада? – спросил Паулус.

– Какого сада, вот в чем вопрос, – сказал их провожатый. – Не все то золото, что блестит, и то, что блестит, не годится в хранители.

– Наверно, вы обеспокоены ослаблением туманов? – спросил Петрус, вспомнив, что говорил кабаненок.

– И что, из-за этого беспокойства нам теперь менять свой образ жизни? – возразил заяц. – Мы не воинственный вид, и наши вожди не должны быть воителями.

– А чемпион сада воин? – удивился Петрус.

– Лучший из нас всех, – ответил провожатый. Он потер лоб. – Но главное, что война в его разуме и духе.

– Любопытно увидеть, на что похожи его сады, – сказал Петрус.

– Вы увидите их образец в библиотеке, – ответил провожатый. – И возможно, подумаете, что безупречность не всегда лучший союзник сердца.

Знаком он предложил им войти и следом за ними переступил порог зала.

Он простирался на три тысячи квадратных футов, огромные проемы выходили во внутренние сады. Бамбуковые шторы были опущены на разную высоту в зависимости от того, хотелось ли посетителю медитировать на полу или читать за столиками, расположенными под невидимыми стеллажами, потому что в центре зала свитки и тома висели в воздухе, разложенные на нематериальных подпорах.

– Стен нет, – заметил Петрус, – только окна и книги.

– И читатели, – улыбнулся заяц.

И тогда он понял, зачем пришел сюда.

Дикие травы в снегу

Два ноябрьских ребенка

Книга битв

Хранить

Заявления о намерениях кандидатов были распространены по всей территории туманов за сто дней до голосования, в котором принимали участие все эльфы старше ста лет. После этого в провинциях прошли ассамблеи, на которых обсуждались предлагаемые программы. В день выборов Нандзэн подсчитывал голоса, и Страж Храма отправлялся в Кацуру сообщить результаты.