Странная страна

Вот таким образом и случилось, что Мария и Клара, два необыкновенных ребенка, росли под защитой простых душ, которые их удочерили, и под опекой деревьев и гор своих долин[37]. В Бургундии с появлением малышки погода стала лучше, а поля плодороднее, и люди подозревали, что в девочке есть что-то чудотворное, но в глубине своих христианских душ запрещали себе об этом думать. Хотя вокруг нее разливался зыбкий ореол и все видели, что она умеет говорить с деревьями и с лесными животными. Она росла жизнерадостным и любящим ребенком, счастьем бабулек с фермы и сердечной радостью Андре и Розы, ее приемных родителей. Их родные дети умерли в младенчестве, и теперь уже немолодая пара не знала, какого святого благодарить за этот поздний подарок – такую красивую и веселую дочку. В Санто-Стефано Клара проводила большую часть времени на кухне, рядом со старой служанкой, которая рассказывала ей истории гор Сассо. Священник относился к ней как к дочери, но человек он был малосодержательный, и она испытывала к нему лишь вежливое безразличие, что по сравнению с радостью, которую дарили ей горы, не имело особого значения. День-деньской она носилась по склонам и изучала только те карты, которые были важны для ее сердца, – карты камней на ее дорогах и звезд в великом небе. Они росли, одна с волосами темнее ночи, черными глазами и кожей медового цвета, другая ослепительной блондинкой с лазоревым взглядом и румянцем боярышника – и до их десяти лет не происходило ничего примечательного, кроме того, что они расцветали на глазах, так что те, кто их любил, могли спать спокойно и благодарить за них Господа.

Потом им исполнилось десять, и судьба впервые ускорила ход, прежде чем вернуться в свое обманчиво мирное русло. Как раз в ее день рождения, в один снежный вечер, когда она не вернулась на ферму, в Бургундии жители деревни, увидев рядом с ней фантастическое животное, получили подтверждение, что в малышке и впрямь есть что-то волшебное. Мужчины нашли Марию на холме, посреди поляны, в компании с созданием, которое сначала походило на большого белого коня, потом превратилось в вепря и затем в человека, а дальше по кругу меняло ипостаси, отчего у всех перехватило дыхание. В конце концов животное исчезло прямо у них на глазах, и они вернулись на ферму вместе с малышкой, крепко сжимая ее в объятиях. Мы-то знаем, что речь шла о Тагоре, который принес Марии видение о ее появлении в деревне, потому что он полагал – и с ним были согласны Солон с Петрусом, – что сила детей должна подпитываться знанием их собственной истории по мере того, как девочки будут расти. Малышка из испанских земель узнала, что ее удочерили, и почувствовала, как ее особые способности набирают силу – умение говорить с животными в полях и в стойле, различать ту пульсацию и рисунки, которые выписывают в воздухе местные деревья, слышать пение мира как единую симфонию энергий, какую никогда бы не смог воспринять ни один человек, и умножать таланты тех, кто разделяет ее жизнь. В день ее одиннадцатилетия появилось наконец другое фантастическое животное в виде серого, как ртуть, коня в сочетании с зайцем и мужчиной с серыми глазами, в котором мы узнаем Солона, впервые представшего средь бела дня перед дочерью.

В тот день предательство стало очевидным. Главу Совета выследили, и враг обрушил на него все, чем мог устрашить: торнадо и дымные стрелы. Еще одно подтверждение того, что стало понятно после перехода его верного приспешника в мир людей и возвышения до хозяина Рима: Элий владел серой тетрадью, были выстроены другой храм и другой мост, он мог перемещаться между двумя мирами, и в том и в другом влияя по своему усмотрению на климат. Единственный светлый проблеск во мраке предательства заключался в том, что Элий никогда не верил в пророчество, обнаруженное Петрусом в библиотеке, и во время заседаний Совета всегда презрительно игнорировал бессмысленные измышления какого-то эльфа из захудалого дома; а потому он совершенно не интересовался Марией, и малышка могла еще год провести в деревне под приглядом Нандзэна и вскоре Клары.

Клара, гениальная сирота. В лето, предшествующее ее одиннадцатилетию, в Абруцци появилось фортепиано, завещанное отцу Ченти старой тетушкой из Аквилы, которое Сандро доставил к священнику. Инструмент поставили в церкви и на начало июля вызвали настройщика. Первые прикосновения к расстроенным клавишам подействовали на Клару как удар острого лезвия и волна чувственного беспамятства; час спустя она уже умела играть, и Сандро давал ей партитуры, которые она блистательно исполняла, ни разу не ошибившись, а от ее игры по церкви гулял ветер гор.