Странная цивилизация

Двуличие проявляется и в разном отношении к исторической и личной биографии. Биографией «своего народа» принято гордиться, а личная биография - предмет «безнадежной» грусти: у каждого всегда есть желание вернуться на несколько десятков лет в свое прошлое, снова испытать эмоции молодости и избежать повторения однажды совершенных промахов. Но очень трудно найти человека, который, вслух гордясь историей «своего народа», при этом испытывает ностальгию по историческому прошлому: первобытному быту, примитивной жизни, сумерках средневековья, всевластии диктаторов и невежд. Никто не выражает даже гипотетического желания быть участником тех «славных событий» истории «своего народа», которыми вслух восхищаются, уважают и гордятся! Неплохо бы людям избавиться от этого двоемыслия и понять, что реальные люди, в своей массе, никогда не могли жить и никогда не жили для последующих поколений, если не считать случаев очевидного юродства. «Исторический альтруизм», в действительности, всегда являлся отражением эгоистических желаний людей в их тогдашней жизни или формой заботы о своих детях. Поэтому современные эмоции имеют настолько мало общего с реальными мотивами предков, что иначе, как способом манипулировать сознанием современников и демагогией их не назовешь. Примирить отношение к индивидуальному и историческому прошлому может лишь невозможность на что-то повлиять в прошлом, или что-то изменить и прожить прошлое еще раз.

История цивилизации заслуживает не большего уважения, чем биография отдельной личности, к которой странно относиться, как к своей заслуге. В процессе взросления и развития любой человек совершал массу поступков и лишь очень немногими он может гордиться всю жизнь. Большинство поступков были либо стереотипными, либо вынужденными, либо случайными, а некоторые он бы предпочитал вообще не вспоминать. История цивилизации - это история детства человечества, а детство заканчивается, когда мышление оказывается настолько насыщенным накопленной информацией, что способно начать оперировать глобальными и обобщенными категориями. Современный человек должен понимать динамику мира, его непрерывное развитие, взаимосвязь и причины явлений, обладать знаниями и быть ответственным за обуздание своих биологических инстинктов, если они могут представлять опасность для других людей. Именно на этом строится вся система требований и правил поведения, нарушение которых предполагает наказание, как форму защиты общества от опасности. В этом заключается единственный «урок» истории, а по поводу остальных Бернар Шоу остроумно заметил, что уроки, которые мы извлекаем из истории в том, что уроков мы из нее не извлекаем.

Развитие технологической инфраструктуры происходило также, в значительной мере, случайно и в результате действия прозаических причин. Оно всегда было связано, с одной стороны, с любознательностью единиц, и, с другой стороны, с попытками облегчить условия существования, уменьшить долю тяжелого физического труда, победить противника, иметь достаточно еды, надежную крышу над головой, не мерзнуть или не погибать от жары. Стимулом технологического развития всегда была и прибыль. Однако это больше относится к тем «организаторам», кто руководствовался алчностью и имел возможность инвестировать средства в чужие изобретения и их внедрение в жизнь, понимая, что завтра это принесет им дивиденды.

Говорят, что существенный вклад в развитие техники внесла и обычная человеческая лень - ну кому же хочется тяжело и однообразно работать, если то же самое может лучше и быстрее сделать какое-нибудь животное или устройство? По воспоминаниям современников английский мальчишка Гемфри Потер, работавший у паровой машины Ньюкомена, прицепил как-то веревку от крана, впускающего пар (периодически дергать за которую входило в его обязанности) к балансиру, создав тем самым первый автоматический клапан, а себя освободив от рутинной и отупляющей обязанности.

Происхождение и развитие социальности

В истории всегда действовали сообщества людей. Поэтому закономерен вопрос: насколько продолжительной должна быть совместная жизнь, и с какого числа особей можно говорить о социальности поведения?

Муравьи, пчелы, обезьяны, многие грызуны и копытные считаются социальными (общественными, стадными) животными. Волки стаей охотятся, вороны сбиваются в стаи, рыбы образуют косяки, саранча огромными стаями пожирает растительность. У многих из социальных животных наблюдается разделение функций (у пчел, например). Но существенным является то, что характер социального поведения животных наследуется и поэтому не меняется со сменой поколений, т.е. порядок численности и разделение функций всегда остаются одними и теми же. Гибель отдельных особей или даже части популяции остается не замечаемой остальными или обрекает всю популяцию на гибель. Кроме того, социальность животных не относится к обязательным признакам живого, и многие животные ведут одиночный образ жизни.