Сомнение подданных всегда представляло опасность для существующей власти и устоявшихся нравов, нарушало стабильность, раздражало обывателей и поэтому во все эпохи встречало противодействие.
Власть предержащие никогда официально не выражали подобных опасений. На словах, а многие и движимые верой в незыблемость ставшего привычным, объявляли новоявленных пророков еретиками, отщепенцами, невеждами, кощунственно покушавшимися на святыни, мораль, нравственность, умонастроение и спокойствие сограждан. Монахи, отправлявшие еретиков на костер, говорили:
Поэтому можно говорить о единственной «исторической закономерности». Но мне не представляется и это каким-то «историческим законом», который должен с маятниковой назойливостью повторяться из поколения в поколение. Для большинства понятным становится привычное, поэтому проблема сводится к тому, чтобы «странные» взгляды становились привычными для большинства как можно скорее. В том числе и понимание случайного появления цивилизации и не менее случайной ее истории. И осознание того, что нет законов природы, препятствующих дальнейшей, уже не случайной, а осознанной организации человеческого общества на Земле, как единого целого, использующего для дальнейшего развития весь предшествующий опыт проб и ошибок.
Глава 5
Мифы демократии и предпринимательской экономики
Закон и демократия
Принципы демократии в современном виде появились относительно недавно, позволив разрешить противоречие между требованием стабильности общества и растущей социальностью. Демократия, действительно, дает людям больше возможностей для самореализации, но лишь по сравнению
с существовавшими ранее ограничениями. Демократия пришла на смену личному произволу и сословным ограничениям, а не стала «рецептом» благополучной жизни. Порожденное теорией общественного договора, демократическое правление не меняет сути общественной системы, потому что продолжает существовать в раздробленном и социально дифференцированном обществе, не меняя и среднего качества мышления. Этого достаточно, чтобы демократия не была способна отказаться от силы или угрозы ее применения для поддержания стабильности.