Странная женщина

Непонимание и стало причиной их разрыва. Впрочем, особенной мелодрамы не вышло, казалось, что и Варя, и её жених восприняли их расставание спокойно – ну встретились люди, потом расстались, что здесь такого? Серьёзный мужчина вообще в голову не брал – вскоре после разрыва с Варей переключился на Варину подругу – ту самую Катю с большим жизненным опытом и большим бюстом. И всё – минус любимый мужчина, минус подруга, что остаётся? Ты сама. Это не мало. Проехали. Живём дальше. Вот разве что после этой истории Варя стала смотреть ещё больше фильмов; кино – как уход от реальности, кино – как альтернативная и куда более совершенная реальность или вообще способ её менять.

Зато теперь Варю ничто не отвлекало от её мечты, и поскольку мечта требовала служить ей и изо всех сил идти ей навстречу, Варя стала готовить себя к будущей профессии, тем более что её новая работа – продавец-консультант в магазине электроники с удобным графиком «день работаешь, два отдыхаешь» – отнимала у неё куда меньше времени, чем прежняя работа в рекламном агентстве. За два года Варя пересмотрела весь золотой фонд кинематографа, перечитала книги по киномастерству, прослушала множество лекций маститых кинорежиссёров, но главное – всё это время она искала историю для своего будущего фильма: объёмную, сложную, трагическую, смешную, с обнажённым нервом, с ощущением жизни на кончиках пальцев. И если бы такая история появилась, Варя бы сразу отправилась снимать фильм (за неимением камеры пока хотя бы просто на камеру телефона).

В поисках своей истории Варя бродила по городу, собирая ритмы, вкусы, настроения, осколки, картинки в единую мозаику жизни. Иглы соборов, прошивающие жемчужное небо, глухие дворы-колодцы, петербургские чудаки (ни в одном городе мира нет такого количества чудаков и сумасшедших), бродяги, старушки, серьёзные мужчины с кейсами, ослепительно прекрасные дамы, гордо прячущие красоту за стёклами дорогих машин, туристы, уличный музыкант дядя Миша (его в этом городе знает каждый!), реки, каналы, разъеденные временем ржавые крыши, сюда же – в это разноцветье – дворцы и памятники; и вот – мозаика складывалась, выстраивалась единая картина большого города со всем прекрасным и ужасным, что в нём есть, с его энергией, величием, тайнами, с его угрюмой тоской. Всё-всё – до последнего атланта и льва – Варя старалась собрать в альбом своих впечатлений, чтобы однажды сложить их в одну историю, которая могла бы случиться только в этом городе.

Из сегодняшнего вечернего парка она добавила в свой странный альбом образ нездешней пары; ангелы прошуршали плащами и исчезли в глубине парка. Варя подошла к пруду. Небо уже взрывал закат такой невероятной красоты, словно бы свет в этом кадре ставил лучший оператор на свете; верхушки сосен плыли в алом, пунцовом море, и пруд наливался тревожным красным пламенем. И этот закат, и летний вечер тоже были сценами из удивительного, придуманного кем-то фильма.

Варя закрылась у себя в комнате, чтобы, как всегда, провести вечер за просмотром очередного киношедевра; рюмка текилы и кружок лимона удачно дополняли выбранный ею мексиканский артхаусный фильм – жёсткий и честный, без всякого намека на слащавый третий акт в финале. Надо сказать, что все фильмы будущий режиссёр Дроздова делит на трёхактные и двухактные, при этом настоящие – артхаусные фильмы, по её мнению, состоят строго из двух актов. Варя считает, что третий акт – в виде присобаченного ко второму приторному хеппи-энду – делает фильм низкопробным и массовым, и презирает всякий «счастливый финал» – развесистую клюкву в сахаре – за неправдоподобность и фальшь. Она-то сама смотрит и в будущем сбирается снимать только фестивальное, глубокое, умное кино, а не ту сериальную муть, что крутят по ТВ.

Мексиканский фильм заканчивался, трагедия, которую главный герой с первых кадров носил в себе, как косточку диковинного плода, вызревала, намечался неотвратимый трагический финал; Варя чувствовала, что к горечи текилы уже примешивается солоноватый вкус слёз, и в этот самый неподходящий миг реальность ворвалась в комнату в обличье мамы Любы.

– Варвара, надо поговорить…

Варя нехотя поставила фильм на паузу. Мать присела на диван рядом с ней – волосы завиты как у барана, частокол густо накрашенных ресниц, кукольная розовая помада… Бедная мама Люба – увядшая маленькая девочка.

– Ну что ты все время смотришь эти киношки? – вздохнула мама Люба.

Варя промолчала, не имея желания разговаривать. Мама Люба обиженно поджала розовые губы:

– Малахольная ты, Варька! Всё-таки в жизни есть что-то помимо кино! Надо жить реальной жизнью!