Странная женщина

Варя изумлённо наблюдала за происходящим. Во-первых, она была удивлена тем, что очкарик, оказывается, знает её и то, где она живёт, а во-вторых, её удивила его реакция, оказывается, не у неё одной обострённое чувство справедливости. И вот, пожалуйста, история: щуплый очкарик воинственно наступает на громилу-коллектора, а кудлатая собака исступлённо лает (может, у неё тоже чувство обострённой справедливости, а может, ей просто охота погавкать за компанию). В конце концов, дюжий коллектор былинного типа: ему бы палицу в руки – и вышел натуральный богатырь, разъярился и толкнул очкарика. Увидев это, Варя с собакой – натуральной Баскервилихой дворовых кровей, – не сговариваясь, пошли на коллектора. Если верить буддистам, есть только одна сила, с которой тигр бросается на кролика и на слона, – это сила искренности; очкарик и Варя с собакой бросились на врага со всей силой искренности, и этой силы хватило, чтобы громилу если не испугать, то смутить настолько, что он отступил к лифту, а потом и вовсе ретировался.

– Ещё раз замечу у этой квартиры – убью! – вслед ему прокричал очкарик.

«А неплохо для ботаника-задрота!» – подумала Варя.

– Меня Гаврилой зовут! – представился очкарик.

Варя назвала своё имя, а потом вдруг, неожиданно для себя самой, спросила:

– Слушай, Гаврила, а ты любишь кино?

Гаврила кивнул, и даже его собака утвердительно тявкнула, будто тоже отвечая на Варин вопрос. Варя улыбнулась. Она смотрела на Гаврилу (хм, а он довольно симпатичный: приятное лицо, умные, живые глаза!); Гаврила смотрел на Варю, собака – на них обоих.

В этой тишине что-то рождалось. Зрел финал. Он мог закончиться вторым актом – без хеппи-энда, а мог и третьим – с неоднозначным, но всё же – хеппи-эндом. Пока было неясно.

Лучшие режиссёры – жизнь и время – сами определят финал.

Галия Мавлютова Цугцванг по-жарарачьи

Разные бывают люди, и разные случаются истории. Эта произошла на моих глазах и в моём присутствии. До сих пор вспоминаю и давлюсь от смеха, хотя смешного, в общем-то, ничего здесь нет.

Странная она была женщина, странная. И имя, и фамилия, и нос, и подбородок – всё в ней было странное. Вся такая оглушительная, неповторимая. Пришла и принесла за собой хвост чего-то необъяснимого, а люди не любят непонятное. У нас не принято быть белыми воронами. Мы люди простые. У нас со всеми всё ясно, жизнь наша служащая, скромная; в корпорацию мы пришли, чтобы деньги зарабатывать, детей кормить. У кого они есть. А у кого нет – себя. Впрочем, приходится содержать не только себя, но и государство: мы платим ипотеки, кредиты, кормим пенсионеров и учителей. Хобби и увлечения у всех простые: редко – кино, пикники, ещё реже корпоративы. Скидываемся на праздники и веселимся, кто как умеет. Форма одежды офисная, ничего лишнего. Президент корпорации у нас женщина, а дамы органически не переносят, когда подчинённые щеголяют в изысканных нарядах. Ходим на работу в чём попроще, чтобы не выделяться из массы. А Васса Юнная явилась на работу в оранжевом джемпере.

Мы все упали. Мало того, что на голове у неё не разбери что огненного цвета, так ещё и джемпер под стать; в общем, пожарная девушка. Позже разглядели: она вовсе не девушка, а женщина вроде бы лет к сорока, а может, к пятидесяти. Сразу не понять. И не девушка, и не женщина, нечто пространное. Стали присматриваться. Мало ли, вдруг сожжёт что-нибудь или взорвёт: опасная она, странная же. Но нет, тихо себя ведёт, не высовывается. Сидит, в монитор пялится, словно разглядела там что-то интересное. Ни с кем не разговаривает. Мы подумали, что стесняется, но ошиблись: она немножко привыкла, стала беседы заводить. Заговаривает всё о высоком, о нематериальном. Или сядет в подсобке, где мы еду поглощаем из контейнеров – опять-таки, из экономии, – и примется строить из себя гранд-даму.

– О, кофе – это актуально!

Но кофе не пьёт. Это она с нашим программистом заигрывает. А то, что мы рядом сидим и всё слышим, и не подумает. Мы смеёмся, но тихо, беззвучно, во избежание скандала. Программист слился от греха подальше, а мы вежливо объясняем: мол, программист Лёша у нас давно и крепко женатый. На дамское кокетство не ведётся, хоть его на кусочки разрежь, бесполезно на прочность испытывать.

Васса нас не поняла, пошла дальше кокетничать, блеснув огненным затылком, только её и видели. Впрочем, к пожарной окраске мы быстро привыкли, зато высказывания Вассы доводили нас до исступления, особенно женскую часть коллектива крупной, в общем-то, корпорации. Зачем её взяли? Для чего? Толку от неё никакого, в этом мы быстро убедились. Потом рукой махнули: сидит и пусть сидит. Президенту виднее. Но косточки ей перемыли. Только она засядет за компьютер – мы сразу за мытьё принимаемся.

– Она явно что-то задумала!

Это наша бухгалтерша за свою жизнь опасается. Она всего боится. Взрывов в метро, террористов, уличных беспорядков, скандалов на кухне и других безобразий.