Читаем Странная жизнь и труды Эндрю Борда, тайного агента, врача, монаха, путешественника и писателя полностью

В 1382 году Уикэм получил Королевскую грамоту, разрешающую основание колледжа, через пять лет, после одобрения его замысла папой Урбаном VI, началось строительство главного здания[4], а через семь лет в «школе Уикэма» появились первые ученики. По словам основателя колледжа «это было учебное заведение для семидесяти бедных и нуждающихся школяров7…, живущих в нем корпоративно (college-wise) и совершенствующихся в искусстве грамматики и правил». Но, помимо «нуждающихся школяров», здесь также «без ущерба для остальных обучались сыновья благородных и могущественных людей, особых друзей упомянутой школы, числом до десяти». Теоретически, двери в грамматические школы были открыты каждому ребенку, даруя бесплатное обучение и малоимущим. Однако большинство детей бедняков не посещали школы: для их родителям экономически важнее был даровой труд сыновей.

Дети зачислялись в школу, как правило, в возрасте семи-восьми лет, а покидали ее примерно в двенадцать-четырнадцать (это был обычный возраст поступления в университет). Примерное «распределение» школьных предметов в зависимости от возраста учеников было таким:

– семь лет – изучение частей речи, глаголов и существительных;

– восемь лет – правила грамматики и конструкция предложения;

– девять лет – перевод с английского языка на латынь и обратно;

– от десяти до четырнадцати лет – совершенствование в переводах с латыни, изучение трудов великих классиков – Овидия, Горация, Вергилия, Цицерона, Сенеки, Саллюстия и Тита Ливия и других, освоение основ религиозных установлений и (по желанию родителей ученика) получение начальных сведений по арифметике и астрономии.

Правила учебы и поведения школьников были суровы: они «поднимались ото сна» в шесть часов утра летом и на час позже зимой и трудились примерно двенадцать часов в день (с двухчасовым перерывом на обед), а учебная неделя длилась шесть дней. Ученики всех классов обычно занимались в одном помещении: школьники повзрослее – под руководством учителя, младшие – под присмотром своих старших соучеников или привратника. Пища их была скудной, а одежда простой. Категорически запрещалось следовать светской моде: загибать вверх носки башмаков, носить красные или зеленые подвязки, украшать капюшоны кисточками. Не разрешалось также играть в мяч и держать собак, хорьков и ястребов в школьных помещениях. Баловники и нерадивые подвергались по пятницам жестокой порке – по мнению тогдашних педагогов наиболее эффективному средству воспитания. Порка одобрялась и церковью, которая учила, что «природа человека греховна, а телесные наказания способствуют очищению и спасению души».

Совершенно свободные искусства

Следующей школой Борда (на этот раз Высшей) стал Оксфордский университет, в который он поступил в возрасте двенадцати или четырнадцати лет (возможно, ок. 1502 года). Историкам не удалось найти документы, позволяющие установить, в каком из девяти колледжей Оксфорда, существовавших к началу XVI века, учился Эндрю, но большинство исследователей полагают, что это был Новый колледж. Дело в том, что Уикэм был инициатором так называемого «связного образования», при котором учащихся грамматической школы готовили к поступлению в определенный колледж университета (надо думать, что при этом заранее были согласованы учебные программы двух образовательных институций)8. В ноябре 1379 года епископ купил участок земли в Оксфорде, и получил разрешение короля на основание нового университетского колледжа. Руководителем строительства Уикэм выбрал все того же Уильяма Уинфорда, поэтому два образовательных учреждения имели поразительную архитектурную схожесть.

Первоначальное название колледжа, который принял первых студентов[5] в апреле 1386 года, звучало так: «Колледж св. Марии, [расположенный] вблизи Винчестера». Но поскольку в Оксфорде уже был колледж, посвященный «Благословенной Деве Марии» (позднее он получил название «Ориел-колледж»), то во избежание путаницы после завершения строительства «Колледж св. Марии…» начали именовать Новым Колледжем.

В каждом колледже Оксфордского университета тех лет (как и в большинстве других университетов Европы) было четыре факультета[6]. Младший из них, подготовительный, назывался факультетом искусств (facultas artium). Занимаясь на нем, студенты познавали предметы, которые входили в состав так называемых «семи свободных искусств» (septem artes liberals): грамматику, риторику, диалектику, арифметику, геометрию, астрономию и музыку.

Формирование круга упомянутых дисциплин началось еще в эллинскую эпоху, а завершилось в Европе в Средние века. Замечу, что в Риме artes liberals назывались занятия, достойные свободного человека, в отличие от занятий, требующих физического труда (artes mechanicae), например, живописи и скульптуры, которыми могли заниматься и рабы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганистан. Честь имею!
Афганистан. Честь имею!

Новая книга доктора технических и кандидата военных наук полковника С.В.Баленко посвящена судьбам легендарных воинов — героев спецназа ГРУ.Одной из важных вех в истории спецназа ГРУ стала Афганская война, которая унесла жизни многих тысяч советских солдат. Отряды спецназовцев самоотверженно действовали в тылу врага, осуществляли разведку, в случае необходимости уничтожали командные пункты, ракетные установки, нарушали связь и энергоснабжение, разрушали транспортные коммуникации противника — выполняли самые сложные и опасные задания советского командования. Вначале это были отдельные отряды, а ближе к концу войны их объединили в две бригады, которые для конспирации назывались отдельными мотострелковыми батальонами.В этой книге рассказано о героях‑спецназовцах, которым не суждено было живыми вернуться на Родину. Но на ее страницах они предстают перед нами как живые. Мы можем всмотреться в их лица, прочесть письма, которые они писали родным, узнать о беспримерных подвигах, которые они совершили во имя своего воинского долга перед Родиной…

Сергей Викторович Баленко

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Книга рассказывает о жизни и деятельности ее автора в космонавтике, о многих событиях, с которыми он, его товарищи и коллеги оказались связанными.В. С. Сыромятников — известный в мире конструктор механизмов и инженерных систем для космических аппаратов. Начал работать в КБ С. П. Королева, основоположника практической космонавтики, за полтора года до запуска первого спутника. Принимал активное участие во многих отечественных и международных проектах. Личный опыт и взаимодействие с главными героями описываемых событий, а также профессиональное знакомство с опубликованными и неопубликованными материалами дали ему возможность на документальной основе и в то же время нестандартно и эмоционально рассказать о развитии отечественной космонавтики и американской астронавтики с первых практических шагов до последнего времени.Часть 1 охватывает два первых десятилетия освоения космоса, от середины 50–х до 1975 года.Книга иллюстрирована фотографиями из коллекции автора и других частных коллекций.Для широких кругов читателей.

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары