Странная жизнь Ивана Осокина

— Боже, каким идиотом я был! — восклицает он про себя. — Как мог я поверить этому? Конечно, все это нечто иное, как ее обычные действия. Ей нужен был Минский просто для увеселения, только до определенного момента, но не дальше. Конечно, для меня ясно, что она никогда бы не вышла за него. Как же я мог совсем не понимать ее?

Перед ним разворачиваются картины последних нескольких месяцев. Он ясно видит, как он закрылся в своей собственной гордости и упрямстве. Конечно, ему следовало ехать с Зинаидой любой ценой. Теперь, естественно, все будет по-другому.

В его голове начинают громоздиться дюжины планов. Он видит себя в поезде. Стучат колеса. Он на пути в Крым. Он увидит Зинаиду. В конце концов все может быть как-то устроено.

Волшебник заговаривает, но Осокин вначале не слышит.

— Ничего не изменится, — говорит волшебник.

— Что вы имеете в виду, говоря, что ничего не изменится? — спрашивает Осокин. — Все изменилось уже?

Волшебник качает головой и улыбается.

— Мой милый друг, снова вы обманываете себя. Ничего не изменилось. Все в точности так, как было до этого момента, и все будет оставаться таким же. Ничего не могло бы измениться, и ничего не будет меняться. Ветер возвращается на круги своя… Что было, то и будет; что делается, то и делаться будет.

— И ничего не может быть изменено? — спрашивает Осокин.

— Я никогда не говорил, что ничего не может быть изменено. Я сказал, что вы не можете изменить что-либо и что ничего не изменится само по себе. Я уже говорил вам: для того, чтобы изменить что-то, вы прежде должны изменить себя. И это гораздо труднее, чем вы думаете. Это требует постоянного усилия в течение долгого времени и много знаний. Вы не способны на такое усилие, и вы даже не знаете, как начать. Никто не способен на это сам. Люди всегда повторяют одни и те же ошибки. Прежде всего они попросту не знают, что движутся по кругу, а если они услышат об этом, то отказываются верить. Позже, если они начинают видеть все правильно и принимать это, то думают, что это и есть все, что необходимо делать, они становятся полностью убежденными, что теперь они знают все, что им нужно знать, и что они способны все изменить. И мгновенно они находят шарлатанов, которые уверяют их, что все очень просто и легко. Это величайшая из всех иллюзий. На этом пути люди теряют те шансы, которые они уже приобрели многими страданиями, а иногда даже через великие усилия. Вы должны помнить, что человек может знать многие вещи и все же быть неспособным ничего изменить, потому что изменение требует другого знания, а также того, чем вы не обладаете.

— Что же это такое?

— Такой вопрос очень характеризует вас. Как и любой другой, вы думаете, что знаете все, хотя на деле вы не можете знать ничего и не можете ничего понять. Как я могу сказать вам, что это, если оно не существует для вас?

Осокин молчит.

Да, волшебник прав, он это чувствует. Он не может изменить ничего. После короткого радостного возбуждения его охватывают страх и душевная мука. Он будет опять делать те же абсурдные вещи, он потеряет Зинаиду опять.

— Тогда что же требуется, чтобы все изменить? — спрашивает он. И он ожидает, что волшебник ответит одной из тех, возможно, очень умных, но почти бессмысленных для него фраз, как например: «Когда вы будете другим, то и все остальное будет другим».

Но волшебник говорит то, что Осокин не предчувствовал:

— Вы должны осознать, что вы сами по себе не можете изменить ничего и что вы должны искать помощи. И это должно быть очень глубокое осознание, так как осознать сегодня и забыть завтра — недостаточно. Необходимо жить с таким осознанием.

— Но что означает «жить с таким осознанием»? — спрашивает Осокин. — И кто может мне помочь?

— Я могу вам помочь, — отвечает волшебник, — «и жить с таким осознанием» означает пожертвовать чем-то большим для этого, не однажды только, но продолжать жертвовать до тех пор, пока вы не получите то, что хотите.

— Вы говорите загадками. Чем я могу пожертвовать? У меня ничего нет.

— У каждого есть что-то, чем пожертвовать, — кроме тех, кому невозможно помочь. Но, конечно, нельзя сказать заранее, что же можно получить за свою жертву. Вы помните того человека, который должен был работать семь лет, чтобы заслужить жену, и в конце концов ему отдали другую сестру? Он вынужден был работать еще семь лет. Это происходит часто.

Осокин молчит. В нем шевелится что-то неприятное. Что старик все-таки хочет от него?