Странничка. История книг

– Позвольте побыть с вами на «вы», – спокойно настоял на своём Том. – Знаете, находясь на полке, я часто вспоминал вас, вернее вы становились неожиданным и желанным гостем в мире моих грёз. Обычно я увлечён войной. Стоит мне на некоторое время закрыть глаза, как я уже на поле боя, или иду по фронтовым дорогам, или разрабатываю какой-нибудь военный план… Таким я создан, – это ни хорошо и ни плохо… просто таков мир, в котором я живу. Но каждый раз с вашим появлением в нём что-то менялось, вернее, менялось всё… Лучик магии проникал в мой затуманенный разум, и я точно пробуждался, начинал видеть даже в своих врагах самого себя, и вместо ненависти испытывать к ним сострадание. И мне казалось: это происходит не только со мной, меняется и враг, меняется весь мир… Война вновь становилась для меня священной.

А теперь представь себе, Маг, что было бы, если бы этот лучик проник в тёмное царство в реальном мире. Люди поняли бы: вражда бессмысленна, ненавидя и уничтожая других, они уничтожают себя, результатом вражды может быть лишь обоюдное несчастье. Кто будет победителем, когда и с той и с другой стороны прольётся невинная кровь? В каком-то смысле в войне нет победителя, но есть те, кто стояли за мир. Осознав бесценность жизни и мира, люди стремились бы положить войне конец, а в невоенное время предотвратить её ещё в зародыше, то есть в самих себе.

– Ведь главный наш враг – это мы сами, – согласилась с Томом Маг.

– Но как-то раз, погрузившись в свои грёзы, я с удивлением обнаружил, что оказался не там, где обычно… – продолжал Том, – я не шёл по пыльной дороге с ружьём на перевес, не переплывал будучи раненым через реку, не слышал гул истребителей, не скрывался от врага, ничего подобного… Мне случилось оказаться в совершенно другом мире, возможно, даже неземном… Только я чувствовал, что он другой, но видеть его не видел, потому что он был как закрытая книга. Впервые в жизни я совершенно забыл о войне, – и, забыв о ней, уподобился ребёнку, который ещё не знает, что его ждёт и кем ему предстоит стать.

– Что же это был за мир? – спросила поглощённая его рассказом Маг.

– Этого я не знаю. Знаю только то, что в нём живёшь ты, – ответил Том.

Его простота и откровенность вынудила Маг на мгновение спрятать от него взгляд.

– После этого я не мог жить одной только войной, потому как стал мечтать о том, чтобы открыть для себя этот новый, не похожий на мой, мир.

– Что ж… – обронила Маг, и больше не издала ни звука.

– Но как можно было осуществить такую мечту? Ведь мы жили в разных домах и не знали, в каких именно, – всё равно, что находились на разных планетах… Чтобы моя жизнь окончательно не лишилась смысла, я принялся отгораживаться от мечты, прилагать усилия к тому, чтобы вывести твой образ из своих грёз, забыть тебя и всех остальных. Но тут вновь случилось чудо: Странничка нашла и спасла меня.

– Значит, ты полностью спасен? – сам собою вырвался вопрос у Маг.

– Даже если ответ твой будет отрицательным, я не могу противиться счастью быть рядом с тобой и рядом со своими друзьями.

– А если мой ответ… не будет отрицательным?

– Тогда я просто стану счастливейшей книгой на свете.

– И тебе совсем не нужен будет читатель?

– Подумаешь, никто не узнает о существовании наших миров, кроме нас самих. Я, конечно, шучу, – любая книга хочет поделиться своим содержанием, принадлежать всему миру, а не только себе – с этой целью она издана.

– А знаешь, ты изменился… ты уже совсем не похож на того ворчливого старика, которому было всё равно, как прожить век, перед которым не стоял выбор: жить или сгореть. Я тогда и представить себе не могла, что когда-нибудь увижу тебя совершенно другим, вот таким, каким вижу сейчас.

А тем временем Холмс и Сказка продолжали кружиться в танце. И вместе с ними кружились листья, в полном безветрии падающие с деревьев.

– А знаешь, я начинаю верить в волшебство, – говорил Холмс, раскинув руки и глядя ввысь.

– После всего, что с нами произошло, в него невозможно не поверить, – отвечала ему Сказка.

– Хотя я по-прежнему считаю, что оно должно иметь объяснение. Ведь если бы волшебство нельзя было никак объяснить, в него никто бы не захотел поверить. Кому нужно было бы такое волшебство!

– Которое нельзя понять, к которому нельзя приблизиться, – вторила ему Сказка.

– Ты права, Сказка! – воскликнул вдохновлённый Холмс.

– Вы сейчас не такой, как обычно, – и вы больше похожи на поэта, чем на детектива, – улыбаясь, заметила Сказка.

– А я и есть поэт, – ты разве не знала?! Поэзия – моя вторая страсть!

– Я думала, вторая страсть Шерлока Холмса – музыка…

– Да? Может быть… уже и не припомню. Ну, а моя – поэзия, хотя музыку я тоже очень люблю.

– Мне хочется сказать вам… – промолвила Сказка, и внезапно растеряла слова. Но тут же собралась с мыслью: – я чувствую себя защищённой рядом с вами, хотя как могут книги защитить друг друга…

– Дело в том, что ты сама становишься смелой.

– Да, в вашем присутствии…

Книги одновременно прервали танец и посмотрели друг другу в глаза.