Странник

То же самое сделала и вторая разбойница. «Они стали бы издеваться надо мной, просто так, ради развлечения, — Джоссерек понял это после всего услышанного. — А женщин они не станут убивать сразу. — Он уже склонялся не подчиниться Донье. — Мне лучше… Нет. Она знает, что нужно делать. Может быть, лучше всего сразу погибнуть».

Он вернулся. Раненая лошадь все еще пыталась вырваться, и Кроне никак не удавалось справиться с ней. Джоссерек изо всех сил схватился за уздечку. Через минуту лошадь была усмирена. Рана была неопасной, но нужно было срочно заняться ею. Они снова пустили лошадей рысью. Преследователи наполовину сократили расстояние. Мысленно Джоссерек оставался рядом с Доньей.

Она неслась по пустоши. Те две разбойницы ругались и насмехались позади нее. Впереди маячил высокий куст бузины. Донья мгновенно развернулась перед ним. Вот когда пригодились долгие часы тренировок! А тем сумасшедшим не удалось остановиться, и они проскочили вперед справа и слева от куста. Донья пустила вперед лошадь, управляя коленями — в обеих руках сверкнуло по ножу. Один она вонзила в спину лучницы и провела его вверх, другой воткнула в бок второй разбойницы между грудной клеткой и бедренной костью.

Обе разбойницы рухнули на землю. Лучница лежала неподвижно на траве. Ее напарница, харкая алой кровью и завывая, повалилась в колючий кустарник.

Пустив лошадь галопом, Донья догнала своих спутников.

— Вот, возьми. — Она протянула поводья Джоссереку. — Поведешь мою лошадь. А я пока поскачу на раненой, пока та в состоянии двигаться, после чего мы перережем ей глотку. — Донья прыгнула в седло раненой лошади. — Вперед, галопом! — закричала она.

Джоссерек оказался во власти ощущения не меняющейся огромной скорости. В ушах свистел ветер, выдувая из глаз слезы. Брошенный назад взгляд показал, что бродяги отстают. Они не обратили внимания на убитых. Но вскоре они прокричали что-то друг другу и остановились. Потом спешились, перенесли свою примитивную сбрую на свежих лошадей и снова забрались в седло.

Из раны лошади Доньи лилась кровь, животное спотыкалось. Джоссерек слышал ее мучительное дыхание.

— К ночи они нас догонят, — холодно констатировала Крона.

— Джоссерек, мы будем держаться вместе, верно? — спросила Донья. — Мы прикончим нескольких из них. Но поклянись, что если ты увидишь, что я в безвыходном положении и ничего не могу поделать, ты убьешь меня. Я дам тебе такое же обещание. Нельзя попадать в плен. Пойми — уж лучше смерть!

Крона ничего не говорила. Мелькнула мимолетная мысль, сделает ли она то же самое или даст подвергнуть себя унижению и мучениям, как заключительному испытанию духа. «Но почему мы должны выбирать между смертью и мучениями? — ярко вспыхнула мысль: — Мы не должны так поступать!»

— Донья! — закричал он в возбуждении. — Крона! Мы можем победить!

Донья изумленно уставилась на него, проводница оставалась безучастной. Все также стучали копыта.

— Каким образом? — потребовала ответа Донья.

— Надо зажечь траву. Эта равнина — словно огромная трутница, а ветер дует прямо на них. Быстрее!

Боль засветилась в глазах Доньи.

— Я боялась, что ты предложишь это, — ответила она так тихо, что скрип седла почти заглушил ее слова. — Уничтожить эту землю? Добровольно… Нет! Я сама убью тебя, если ты попытаешься это сделать!

Гнев взорвался в нем.

— Да ты слепа, как крот! — взревел он. — Начнешь ты наконец думать! Мы — только мы — можем предупредить твой народ о планах Сидира. — Если Рогавики сдастся Сидиру, бароммианцы уничтожат ваших диких зверей. Не останется ни одного стада на всем севере. Они могут это сделать. Стоит ли это известие нескольких квадратных миль земли, которая снова зарастет травой! Неужели ты не в состоянии понять это?

Донья простонала. Крона закрыла руками лицо. Она так напрягла пальцы, что выступили сухожилия на тыльной стороне ладони и побелели костяшки. Когда она убрала руки от лица, ее голос едва перекрывал грохот копыт.

— Он прав. Мы должны сделать это.

Донья размышляла еще минуту.

— Да, должны.

Джоссерек торжествовал. Он не ожидал, что обе они согласятся с ним. Он осадил лошадь, сорвал несколько веток с кустарника и набрал немного хворосту. Потом снова пустил лошадь вскачь. С трудом ему удалось зажечь листья, но вскоре весь пучок был охвачен огнем.

Теперь он скакал, делая зигзаги. Он наклонялся то влево, то вправо и поджигал своим факелом какой-нибудь куст или заросли травы. Поднялось зарево. Волны огня устремлялись назад от него, в сторону преследователей. Пламя вздымалось и клокотало, черной пеной клубился дым, а над обуглившейся вдруг землей такой же пеной, но белой, кружился пепел. Джоссерек сквозь завесу гари с трудом разглядел, как разбойницы повернули, их неистовые крики затихали вдали.

Они, должно быть, обогнули горящий участок, и теперь огонь окружал их со всех сторон. Они явно были ненормальными. Те, кому нечего было уже терять, горели заживо. Остальные пытались вырваться из огненного кольца, но пламя преследовало их.