Читаем Странник полностью

Дай крылья, сын Цитереиды[185],Дай крылья мне, я полечу!На райских берегах ТавридыЯ встретить светлый день хочу.Усталый путник, там я сброшуПечалей тягостную ношу!Там легко, вольно будет мне:Там к Чатырдагской вышине[186]Я прикую безмолвно взоры;Я быстрой серной кинусь в горы,И с гор, как водная струя,Скачусь в объятья другу я!

Кто этот друг? — спросите вы меня. Вздохните глубоко о том, что вы некогда любили больше всего в мире; взгляните на то, что для вас дороже всего в мире теперь; слейте эти два чувства; если от слияния их родится существо, то оно подобно будет моему другу.

CXVКак все пристало, мило ей!Когда шалит, ей шалость кстати;В пылу младенческих затейОна крылатее дитяти,Который с помощию стрелСовсем Вселенной завладел!В ней все влечет к себе и манит;Умен и пылок разговор;Когда ж она потупит взор,Стыдливость щечки разрумянит,И вдруг задумчива, скучна,Головку склонит, ручки сложит,Тогда мне душу мысль тревожит,Что замужем уже она.В ней сердце сладкой воли просит,Его неопытность томит;Как терпеливо переноситОна болезнь души! Сидит,Молчит, как хворая старушка,Очаровательно-слаба.Зачем, коварная судьба!Не грудь моя ее подушка?Как билось сердце бы моеПод этой ангельской головкой!С какою нежною уловкойОно качало бы ее!CXVI

Как Цинциннат[187], совершив в 15 дней великий подвиг, я смиренно удаляюсь от письменного столика к дивану и предаюсь сладостному отдохновению.

Перед походом в Азию Александр раздал все, что имел. «Что же оставляешь ты для себя?» — спрашивали его. «Надежду», — отвечал он. 35-ть тысяч храбрых македонцев готовы уже были поддержать надежду его.

Конец первой части<p><strong>ЧАСТЬ ВТОРАЯ</strong></span><span></p>

Lorsque quelque est place devant le substantif chose ces deux mots s'emplaient souvent comme un seul... par exemple: avez vous lu ce livre? — Non, j'en ailu quelque chose qui m'a paru bon (Gram, franc. de L'Homond, revue, carrigee et augmentee par Letellier, douzieme edition, page 128)[188][189].

<p><strong>ОГЛАВЛЕНИЕ</strong></span><span></p>День XVI

Рождение мысли. Путь. Короткие сборы. Истина. Умственный капитал. Мой конь. Земное солнце. Могущество. Утро и вечер. Изуара индейский Владыко. Гум! и Ом! Санскритский язык. Байрон о путешествии; природа и откуп ее. Поход. Прощание с Россией. Ее чувствительность

День XVII

Эзопка. Гений. Умно и безумно

День XVIII

Храмина сына странствующего. Его богатства. Пища людей. Приготовление к пиру. Природа и климат

День XIX

Чертоги Кулихана. Аллаталлах. Очи читательницы. Она. Роскошный клевер; закуска; создание мира. Забывчивость. Обед и обет. Приглашение, угощение. Поэт. Акбэ. Отношения мои к ней. Занятие г. Ясс. Этерист. Халоса, халоса! Жид-колдун. Переправа войск через р. Прут. С. Мамалыга. Есаул

День XX

Определения Вселенной, жизни, человека. Что такое магнит и северное сияние. Р. Прут. Европа. Промах. Букарест. Ресторация. Обед и фэ. Сходство

День XXI
Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные памятники

Похожие книги

Былое и думы
Былое и думы

Писатель, мыслитель, революционер, ученый, публицист, основатель русского бесцензурного книгопечатания, родоначальник политической эмиграции в России Александр Иванович Герцен (Искандер) почти шестнадцать лет работал над своим главным произведением – автобиографическим романом «Былое и думы». Сам автор называл эту книгу исповедью, «по поводу которой собрались… там-сям остановленные мысли из дум». Но в действительности, Герцен, проявив художественное дарование, глубину мысли, тонкий психологический анализ, создал настоящую энциклопедию, отражающую быт, нравы, общественную, литературную и политическую жизнь России середины ХIХ века.Роман «Былое и думы» – зеркало жизни человека и общества, – признан шедевром мировой мемуарной литературы.В книгу вошли избранные главы из романа.

Александр Иванович Герцен , Владимир Львович Гопман

Биографии и Мемуары / Публицистика / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза