Странник

Кончив день знаком восклицательным, я был доволен собою и заснул так крепко, что если б пламенный поцелуй любви обжег уста мои, я не почувствовал бы ни малейшей боли.

День XXIV

CLXXVI

Когда природный ум и неиспорченное сердце нераздельно, дружелюбно владычествовали над человеческим родом, тогда был век золотой.

Настали пылкие лета мира: ум дал волю сердцу; то был век серебряный.

Наконец сердце истощилось, ум взял верх — настал век железный.

Посмотрите же, как царствует холодный ум!.. Как светит он в очах человечества;... а в груди кусок железа!.. Уж не мудрость и не чувства приводят все в движение, но расчеты ума и сила магнитная!

Силы небесные! оживите сердце!

CLXXVII

Предыдущая глава касалась вообще до всего человечества, ибо в отношении собственного сердца я живу еще в веке серебряном.

Не знаю, что с моим мне бедным сердцем делать:
Оно болит, грустит, томится без тебя!
Возьми ж его себе, оно мне изменило
И любит лишь тебя одну, мой нежный друг!

Возьми, тебе одной его я поручаю,

Я неразлучно с ним и дружелюбно жил,
Теперь оно любовь предпочитает дружбе,
Пусть чувства в ней оно желанные найдет!

Не знаю, отчего ему так хладно стало

В моей родной груди, столь ласковой к нему:
Пусть у тебя найдет оно тот сладкий пламень,
Которым я его не в силах сам питать.

Но если нет в тебе огня взаимной страсти,

То не бери его: оно от хладных чувств
Увянет, как цветок, а я приду в ничтожность,
Как храм без идола, как без надежды жизнь!

Все ищет истинной любви; но еще вчерась встретил я одно прелестное романическое существо, которое искало ее, нашло ее и — как Езопов петух[294] — равнодушно посмотрело на найденный алмаз!

CLXXVIII

CLXXIX

После вчерашней встречи с досады я не знаю, чем наполнить CLXXVIII главу; но вы не можете назвать ее пустою: в мире нет пустоты.

CLXXX

Однажды, заброшенный каким-то огорчением, лежал я в темном углу, на диване... Я бы не утонул в размышлении, если б два чудака не спасли меня против воли громким свои спором, происходившим в соседней комнате.

Первый голос

Не толкуй мне, не рассказывай мне!.. Возвышенная любовь!.. знаю, знаю ее!.. Это, мой друг, также обыкновенная, земная любовь, но в оковах; понимаешь!......она состоит из двух........ но часто духовная вечно свободна ........цепь желаний......... препятствия............ невозможность...... бедное сердце начинает страдать, сострадательная душа разделяет его горе, обиженное, неудовлетворенное желание гонит по крайней мере мысли к недостижимой цели... а воображение — злодейство! О люди, люди!.. но всех людей забавнее люди влюбленные!

Второй голос

Несносные слова! и я их выслушал! неужели непонятно тебе, что любовь есть союз Вселенной, невольное влечение однородных, односвойственных существ друг к другу... Это ли непостижимое чувство назвать стремлением прихотливых желаний к удовлетворению?.. ее ли назвать произвольной целью и игрой своенравного самолюбия?.. Я видел женщин прекрасных, милых; победа над чувствами их льстила бы и самолюбию Рошефокольда[295]; но я смотрел на них, как на существ чуждой земли, которых язык для меня непонятен, обычаи странны... Я видел прелестных, милых женщин; сближенный обстоятельствами, я привыкал к ним, и привычку можно было бы принять за любовь; я бы их любил, но не жертвовал бы для них собою!..

Первый голос

Понятно, не досказывай... далее следует любовь эфирная, или тоска двух существ о том, что, имея одну душу, они имеют и два сердца!..... очень понятно! — общая душа стремится сблизить их до невозможности, слить в математическую линию.

Второй голос

Нет, это для Земли непонятно!

Первый голос

Как? до какой же степени мы должны любить, например, женщину?

Второй голос

Если б я допустил в истинной любви безумие, я сказал бы, что должно любить белее жизни; не по рассудку, согласному с сердцем, мы должны любить избранный предмет, как жизнь свою!.. Это кажется очень ясно?

Первый голос

Не совсем! для меня одно только ясно: всякий, кто посвящает себя в рыцари, должен выбирать шлем по голове; потому что если он будет мал — свалится с головы; велик — закроет уши и глаза, а иногда и совсем сядет на шею. Но полно о возвышенной любви. Главный мой совет тебе, юный восторженник: не верь женщинам!

Второй голос