Странник

– Я купил вешалки, всего пять штук, но больше не давали. Я их повесил в шкаф.

– Ой, спасибо.

Сима собрала лежащие на диване одежду и пошла её развешивать.

– Всё пристроила, но вешалок маловато. Надо будет вдвоём зайти.

Сергей Петрович кивнул и пошёл в ванную сменить воду. Сима же села пришивать кольца.

Сергею Петровичу ещё три раза пришлось поменять воду в ванне, пока масло загустело. Аккуратно переложив его ложкой в другую кастрюльку, он вылил оставшуюся мутно-белую воду и ополоснул кастрюлю. А в масло долил воды и вновь поставил его на огонь. Как только оно закипело, он вновь отправил его в ванну с водой остужаться.

– Сима, а ты, случайно, не знаешь, масло по двадцать пять рублей какой жирности?

Сима не знала.

– Ладно, будем надеяться, что качественное.

Остудив масло и переложив его обратно в первую кастрюлю, Сергей Петрович оценил качество оставшейся воды – она, как и первый раз, была белёсой, но уже не такой мутной. Вновь долив в масло воды и закипятив, Сергей Петрович оставил его остывать на воздухе, на всякий случай закрыв крышкой. К этому времени Серафима не только закончила пришивать кольца к шторам, но и успела постирать накопившиеся вещи и умыться.

– Ладно, с маслом и шторами закончим завтра. Давай, что ли, ложиться.

Сергей Петрович сходил к себе в комнату, переоделся в «пижаму» и пошёл в ванную чистить зубы. Пока он переодевался, Серафима успела лечь в кровать в большой комнате. Но когда Сергей Петрович возвращался из ванной, её там не было. Поэтому он не удивился, обнаружив её сидящей в одной рубашке на его кровати. Его поразил взгляд побитой собаки, которым она смотрела на него.

– Сергей Петрович, дорогой, я Вас очень прошу, не прогоняйте меня…

– Ну что ж с тобой сделаешь, оставайся.

Серафима вскочила, чмокнула его в щёку и тут же опустилась на корточки, чтобы стянуть с него трусы.

– Эй, что ты делаешь? – Сергей Петрович, уже понявший, что сопротивление бесполезно, не пробовал их удержать, но вопрос, всё же, задал.

– Я же помню, что без этого Вы не заснёте. А я не засну без Вас.

Она прижалась лицом к его животу, заодно прижав к нему и воспрявшую плоть, и Сергей Петрович почувствовал на коже влагу. Он зацепил её под мышки, заставил встать, обнял, плотно прижав к себе, и стал гладить одной рукой по спине, а другой по затылку.

– Ну успокойся, успокойся. Я тебя не прогоню. Захочешь – уйдёшь. А я не прогоню. Ну успокойся, успокойся, глупая. Давай снимем рубашку.

– Зачем?

– Без неё лучше. И я сниму футболку. Вот так. А теперь ложись. Нет, так я быстро устану, ложись опять на бок. Да не торопись ты, давай поглажу.

Ему пришлось минут 10 гладить её по разным местам, пока он понял, что она хочет не потому, что считает это нужным и правильным, а потому, что действительно хочет. И приступил к главному. И этим главным они занимались без малого час, переменив несколько поз и, даже, сходив на стол в большой комнате, что её, поначалу, сильно удивило. В итоге он довёл Серафиму до такого состояния, что на громкие стоны у неё уже сил не оставалось. А когда он, наконец, позволил фонтану излиться ей на живот (под конец он решился и на эту позу), она только прошептала:

– Как же хорошо, – и через пару минут заснула, даже не обняв Сергея Петровича, а откатившись к стенке. Но когда Сергей Петрович ночью проснулся, Сима спала, уткнувшись носом ему в плечо.

Прогулявшись до туалета и обратно и одев «пижаму», Сергей Петрович отключил будильник в телефоне. Но всё равно проснулся в начале седьмого. Выйдя в соседнюю комнату, он сделал утреннюю гимнастику, посетил нужные помещения и отправился на кухню готовить завтрак. После недолгих размышлений он решил, что первой надо спасать варёную колбасу. Но и жевать простые бутерброды ему не хотелось.

В шкафу он нашёл чугунную сковороду и чапельник150. Осмотрев сковороду, Сергей Петрович понял, что за ней ухаживали не лучше, чем за ножами. Поэтому он зажёг керосинку, поставил на неё сковородку и насыпал в неё полусантиметровый слой соли из стоявшей на столе пачки. Пока сковорода грелась, он стал нарезать кубиками колбасу, которой оставалось не меньше 300 граммов, ругаясь про себя на тупой нож. Когда сковорода хорошо прогрелась и от неё повалил дым, он снял её с огня, аккуратно ссыпал соль в раковину, положил немного топлёного масла из кастрюльки и снова поставил на огонь. Конечно, по рецепту полагалось растительное, но, как говорится, когда нет гербовой, то пишут на обычной. Масло сразу растеклось и Сергей Петрович аккуратно распределил его по всей площади сковороды. Когда сковородка нагрелась и от неё вновь повалил дым, он опять снял её с огня и тщательно вытер старой газетой из стопки, лежавшей на подоконнике151.

Только Сергей Петрович зачерпнул ложкой ещё масла, как в кухню вбежала Серафима.

– Что случилось? Пожар?

Она придерживала на груди не застёгнутый халат, но ниже полы разошлись, а ни рубашки, ни трусов на ней не было. Сергей Петрович поспешно отвёл взгляд, удивившись, как уверенно, несмотря на вчерашнюю нагрузку, зашевелились трусы.