Странник

Я отчетливо вижу твой лик, ты почти спустилась вниз и совсем скоро этот лик исчезнет навсегда, я должен буду забыть его. Я начинаю свое превращение – я становлюсь пустыней, она принимает меня в свои объятия. Это единственный выход для меня. Мне так хочется затеряться в песках навсегда, но время ушло.

Впереди показалось море и смыло своей соленой водой все, что когда-то связывало нас вместе. Пески исчезли, превратились в пальмы и автострады, а души заблудших навсегда погрузились в океан бытия. Мы вместе затерялись в нем.

Ты далеко

Я лежал на песке и смотрел вверх прямо перед собой. Ветер накручивал свои пируэты, гоняя туда-сюда крошечные песчинки со всего пляжа. Они набивались мне в волосы, в одежду – везде, даже в рот и глаза.

По-моему, сегодня 3 января и Тель-Авив немного накрыт тучами. Но такой он тоже мне нравился. Казалось город замер в ожидании теплых солнечных дней, когда все смогут снова выйти на пляж, заняться бегом на набережной или отправиться на велопрогулку.

Парочка самых отважных серферов, одев на голое тело гидрокостюмы, плыли по волнам, накатывающихся на берег в приступе легкого шторма.

Город жив, но не знаю, жив ли я?

Ты уже давно вела себя странно, я чувствовал это и был подавлен. Почему сейчас? – думал я.

Хотя нет, это продолжается уже довольно долго, пожалуй, еще с прошлой весны, к лету достигнув своего апогея, когда ты уехала, не сообщив мне об этом.

Я стал ощущать тяжелую потребность в том, чтобы учиться жить снова. Хочется сбежать от этого. Полжизни уже позади и сложно начать все заново сейчас. Но я стараюсь.

Я перестал себя узнавать, не знаю, кем я стал, но не собой или наоборот вернулся к своему начальному состоянию 10-ти летней давности. 10 лет… Это большой срок, я не могу его объять или измерить человеческими терминами, потому что это невозможно. Уже невозможно.

Почему на мне нет гидрокостюма?! А то я бы уплыл далеко-далеко, насовсем. Лишь бы оказаться подальше отсюда.

Порой случаются странные вещи, необъяснимые. Я не могу разгадать твою игру, но знаю одно, чтобы я ни делал – все неправильно. Это ранит, когда ты даже свое лицо не можешь узнать в зеркале, внутри в душе что-то гложет, а лицо отражает это все таким образом.

Я чувствовал себя самым оторванным от реальности человеком в пузыре космоса. Мне казалось, что лопни пузырь, меня поглотит космическая кислота и полностью расщепит. Но сейчас, пока продолжается движение, в пузыре хорошо, я защищен. Вот только защита эта мнимая, как и сам пузырь. Его ведь нет. Я уже давно варюсь в этой кислоте.

Знаете, чем прекраснее вокруг, тем гаже внутри, но так бывает только тогда, когда тебе больно, а само место-то сказочно прекрасно.

Соль застыла на твоих губах, как и боль застыла в моем сердце. Так сладко, но так горько.

Нужно бежать с этого пляжа, из этого города, страны, планеты. Как, куда?

Во что можно окунуть голову, чтобы стереть это все? Я не хочу оказаться на дне, там так страшно и холодно, там одиноко и темно.

Оказаться бы далеко от тебя, как только это возможно, но от себя мне не сбежать. Ты вроде бы далеко, но так близко. Ты не была так близко уже давно и это странно. Почему я мучаю себя, ты меня и снова я тебя. Лабиринт, из которого нет выхода, кроме как либо на дно, либо в небеса. Или есть?

Собирается дождь, но я не хочу прятаться от него. Останусь здесь на пляже. Хочу провести здесь еще хотя бы миг.

Стаи чаек поднимались в небо с каждым новым порывом ветра. Они что-то знают о жизни, о мире. Смотреть на них одно удовольствие. Может вода у берега теплая? Я не знаю, но чайки все знают. Может быть среди них есть чайка по имени Джонатан? Встретиться бы с ним, расспросить каково это летать выше всех в небе без страха и сомнений?! Джонатан, помоги мне! Как научиться жить заново?

– Джонатан, ты тут?

– … кажется, он улетел, но обещал вернуться. Ты знаешь его?

– Да, знаю. Однажды я был им и летал так высоко, что дух захватывало.

– Он вернется. Я знаю.

Я посмотрел на небо. Птицы парили в вышине и мне стало на душе так спокойно, что я понял все, что вселенная хотела мне сказать, и пошел прочь с этого пляжа, из этого города, из этой страны, но не из этого мира.

Прекратить все попытки

Вспоминая прошлое, что отзвуками скрежета по металлу бьет по мне, я просто очищаю свою память от ненужных воспоминаний. Вот одно из них.

– Мне кажется, я заболеваю. Знаешь, это промежуточное состояние, когда еще ничего конкретно не болит, но ты уже чувствуешь слабость. Там першит, тут испарина выступила, нос заложен.

– Ты мерил температуру? Я принесу градусник.

– Да, что ее мерить, я же говорю тебе, я заболеваю. Я и без него чувствую это.

– А ты все-таки померяй, ради меня.

– Ну, хорошо, неси.

– Я тебя люблю! Сейчас.

Спустя 10 минут.

– Там чайник вскипел. Ну, что, сколько температура?

– Не знаю, сейчас посмотрю. Ой! Уже 38.

– Вот видишь! Ложись, укройся. Я принесу тебе горячего чая.

– Лен, слушай, а может ну его этот чай? Мне и так жарко.

– Ничего и слышать не хочу. Сначала выпей, а потом поговорим.

На часах было 22:12. Он выпил чаю и ему хотелось поговорить.