Странник

Странник какое-то время молча смотрел на Сергея, словно перебирая в уме все услышанные слова и обрабатывая их своим детским сознанием, стараясь понять. Затем в своей обычной манере, с предупредительной задержкой приподнятой ладони у плеча собеседника, легонько похлопал Маломальского по плечу и, улыбнувшись, сказал:

— Притухни, — и, повернувшись к нему спиной, зашагал впереди.

— А ты мне почти нравиться начал, — буркнул Сергей, последовав за ним.

Они приближались к Полянке. Это можно было определить по количеству появившегося мусора. Маломальский подмечал клочья тряпья, изъеденную крысами обувь, разбитые очки и обрывки бумаги, какие-то обломки. Он думал о судьбе тех, кто всем этим когда-то обладал, и ему становилось как-то не по себе. А вот Странник на эту человеческую шелуху не обращал внимания. Он вышел к платформе, и, казалось, свет фонаря ему совсем не нужен.

— Эй, притормози! Ишь, разогнался, — окликнул его Сергей.

Бум старался не кричать — не то из уважения к душам сгинувших тут людей, не то от какого-то скрытого чувства беспокойства. Он сам это толком не понимал, просто ощущал напряжение и пульсирующую в голове мысль, что им с попутчиком нельзя терять друг друга из виду. Вот потому он и не любил групповые рейды, где несешь ответственность не только за себя. Хотя опять же… Встреча с кошкой могла бы закончиться для него плачевно, будь он сегодня один. Может, съеденной сырьем оказалась бы как раз не она.

Странник, вырвавшись далеко вперед, остановился. Он стоял и рассматривал стену. Что он мог там видеть в кромешной тьме? Подойдя, Сергей осветил фонарем сначала его долговязую фигуру, затем луч скользнул по бетону, вырывая из тьмы строгие геометрические линии букв, расположенных с большими пробелами и составляющих надпись.

— По, — начал читать, водя перед собой указательным пальцем, Странник, — ля, нка. Полянка.

— Точно. Полянка, — кивнул Маломальский.

Сталкер взобрался на платформу темного гранита и принялся рассматривать станцию, думая о том, возможно ли тут сделать привал, или лучше потерпеть и как можно скорее отправиться дальше, до Боровицкой.

Всяческого мусора тут было в достатке, еще больше, чем в туннеле. Тряпье, ржавые железки, какие-то помятые бочки, автомобильные покрышки, куски осыпавшейся штукатурки. Кое-где были видны следы временных стоянок — небольшие участки, очищенные от мусора, со следами костра и наспех сооруженными вокруг него сиденьями из подручного хлама. На нескольких стоянках на темном полу были видны большие и широкие мазки, словно тут волокли кого-то, истекающего кровью.

Сергей поежился. На станции было тихо, но тишина эта ему не нравилась. Находившийся все это время позади Странник внезапно резко дернул его за рюкзак. Маломальский тут же пришел в боевую готовность и схватился за ручку своего разводного ключа, но, обернувшись, увидел в свете фонаря, как попутчик возбужденно тычет куда-то пальцем. Сергей проследил за его рукой лучом света и разглядел в конце платформы, в торце станции, огромный черный овал, в котором светлели два исполинских человеческих силуэта с распростертыми руками.

Сталкер мгновенно напрягся и двинулся боком к ближайшей колонне, но силуэты были неподвижны. И тут он вспомнил, что Полянка была известна скульптурной композицией «Молодая семья», которая пугала редких путников, проходящих этой дорогой.

— Тьфу, черт, — тихо засмеялся он, — это же статуя. Не паникуй, Стран Страныч.

Однако Странник замотал головой и снова затряс рукой, куда-то указывая.

— Нет, Сергей. Нет! Там! — громко шептал он.

Маломальский снова принялся обшаривать пространство впереди себя тусклым лучом фонаря, однако ничего экстраординарного не увидел. Тогда он медленно двинулся вперед, пока не заметил шагах в тридцати, среди мусора, сплошным слоем покрывающего станцию, лежащего чело века. Сергей осторожно приблизился к нему, озираясь по сторонам.

Человек был мертв.

Его погубил мощный удар по голове — череп был раскроен, словно человека ударили чем-то похожим на… Ага, вот она — кусок трубы, один конец которой был в еще не успевшей засохнуть крови. И трубу эту сжимал руками уже другой мертвец.

— Вот тебе раз, вот тебе два, — проворчал Сергей и склонился над телами.

Первый был одет в рабочий комбинезон с брезентовыми накладками на коленях и локтях — характерный наряд диггеров. Так сказать, национальный костюм. Обычно диггеры выбирали не протоптанные маршруты, а малоизвестные или секретные технологические туннели и отводы. Иногда им приходилось двигаться только ползком, упираясь коленями и локтями. Именно поэтому те, что по-опытнее, всегда обшивали свои рабочие комбинезоны такими заплатами.

Второй, тот, что проломил диггеру голову, был в штопаных-перештопаных старых камуфляжных штанах и заношенном, поеденном молью свитере. Невысокого роста шатен с плешью на темени и с перебитым носом. На его лице запеклась кровь, вырвавшаяся струйками из ушей, ноздрей и рта. Как и у Веры. Как и у малыша. Это был тот, кого они искали.