Странник

— Это прозвучит как святотатство, но сделай мне большой стейк по-аргентински. Полгода не ел мяса вдосталь, — услышали б меня мои учителя, придушили б своими французскими руками.

— Стейк во французском ресторане, — неодобрительно сверкнув глазами, добряк Марк, гроза всех девушек старше 15 лет, весело рассмеялся.

— Я верю в тебя. Ты сможешь, — судя по хитрым взглядам, ребят сидящих напротив, они неплохо знают французский. Нечего так смотреть на меня своими большими глазами, пусть лучше заказывают блюда, вот кстати и меню. Сообщил о своих мыслях всем присутствующим, и процесс пошел.

В качестве комплимента от шеф-повара нам подали хрустящие хлебцы с пикантным паштетом.

— Как вкусно, — не удержалась блондинка, активно работая челюстями. Какое варварство есть такие деликатесы столь быстро. Еду нужно смаковать, ей нужно наслаждаться. А эта личность переработала все это великолепие как банальное биотопливо.

«Высокомерие — это грех Олег, помни приоритеты…»

— Постарайтесь не спешить, этот вкус лучше растянуть.

— Вы русский?

Сказать, что в глазах людей мелькнуло любопытство, это сильно ошибаться в масштабах. С чего бы так? В Париже сотни тысяч «наших», причем тут такой акцент на моей персоне?

— Француз русского происхождения.

Всегда был далек от политики. Здесь много активных революционеров, готовых на все лишь бы как-то изменить жизнь своей родины к лучшему. Но мне с ними не по пути. Один человек, потерянный в самом себе, не знающий своих стремлений, ничто в потоке времени. Да и не ощущаю в себе сил на надрыв и величие поступков. Мне б дожить еще лет пятьдесят этой жизни и уйти в новый свет. Справятся и без меня, человечество ведь всегда исключительно — велико и могущественно.

— Ваши родители, наверное, бежали с первой волной беженцев?

— Да, вторую волну Франция уже не принимала, — вторую и третью волну беглецов приняли Германия и Штаты с Британией.

— У вас чистый русский для человека, прожившего в чужой стране всю жизнь, — я воспринимал весь разговор как удары молотком, где гвоздем был мой отвыкший от подобного общения разум. Как я отвык вести разговоры с большими группами людей. В этой жизни я больше интроверт. В компаниях моих друзей редко собирается больше 3–4 человек.

Женщины интересные существа, они природные разведчики, что ни вопрос то зондаж сугубо личных сведений.

— У меня большая семья. Есть с кем поговорить.

— Этьен, — официант разве что не подплыл, — принеси графин минеральной воды со льдом.

— Минутку…

Наши люди не любят встречаться на чужбине с соотечественниками, как будто тяготятся этим общением, стремятся тут же делать вид, что не интересуются друг другом. И уж точно многие не называют себя русскими, стараясь ассимилироваться максимально быстро и полно. Истинных патриотов мало, да и не сбегут настоящие патриоты от своей любимой родины. Каждый мигрант немного предатель и трус. И чем дольше он живет в другой стране, тем больше в нем труса и мелкой подленькой ненависти к своей бывшей кормящей родине. Эти туристы другие, видно, что приехали сюда недавно. Еще не обросли чопорностью и не дружелюбностью прошлой миграции.

— В этих краях не принято рассказывать незнакомым людям о своей семье. Могут не правильно понять. Что тут скажешь — пошлые европейские нравы…

— Извините, мы не хоте…

— Да, ладно. Это я к сведению. Со мной вам повезло. Вы удовлетворяете мою тягу к славе и популярности. Всегда мечтал поговорить с кем-то о своей семье, — какой я не добрый, аж коробит от своей колючести. Не с той ноги сегодня встал? Такое иногда случается.

Дальше меня уже не расспрашивали, так что полчаса в компании со стаканом прохладной воды пролетели как один волшебный тихий миг. Стейк был выше всех похвал. Ужас до чего я довел Марка, мясо и французская кухня, вещи ограниченно совместимые, в определенных микроскопических пределах. Здесь не любят такие огромные порции, главное чтобы был вкус мяса. Странный народ. Кухня конечно, фантастическая, но не очень сытная для человека мясоеда. А какой нормальный человек не любит большущий жареный шмат мяса? Все мы по большей части хищники.

«Вот, уже и на франков начал ярлыки клеить», — с годами все больше достает привычка судить людей. Боюсь, что когда-нибудь такая категоричность сыграет со мной дурную шутку.

Долгая жизнь далеко не мечта. У личности со временем появляются свои неприятные черты характера не свойственные другому человечеству. Например, плохо скрываемое презрение к людям как к разумному виду биологической жизни. Стремление к одиночеству становится манией. Уже не так быстро идешь на контакт с незнакомцами. И этих недостатков становится все больше, с каждым разом…

© Copyright Суворов Владилен

Размещен: 11/06/2014, изменен: 02/01/2015.