Странник

Бедная маленькая обезьянка, ты сегодня снова больна.
Тон неприятного разговора разогрел твой лоб,
А может быть, приснившийся лев испугал тебя?
Скажи!
А может быть, змей ужаса обвился вокруг тебя?
Ты кашляешь, ты вздыхаешь, стучат твои зубы,
Что за слова ты бормочешь в своем беспокойном сне?
Война, пытка, ненависть, яростные бои,
Бедная, маленькая обезьянка, иди, я успокою тебя.
Более умные и старшие, нежели ты, создания
Тоже тяжело болели из-за отсутствия надежды,
Искали Бога, проклинали судьбу и стены тюрьмы
И, как ты, маленькая обезьянка, когда-то умирали.
Ветер колышет ветвями, наступает ночь.
Спи, маленькая обезьянка, сон забвение дает.

— Тигрица, я начал писать этот сонет несколько лет тому назад, — сонно удивился Пол. — Но у меня было всего три строчки. Неужели…

— Нет, — ответила она шепотом. — Ты сам его закончил. Я только нашла его, он лежал во мраке твоего разума, заброшенный в угол. А теперь спи, спи, Пол…

Глава 37

Когда они доехали до перекрестка, Хантер уже не должен был принимать решения, куда ехать, так как шоссе на Муллхолланд было блокировано тремя заляпанными грязью автомобилями. Пассажиры вышли из них, очевидно, для того, чтобы посоветоваться, в какую сторону повернуть. Несмотря на то что они тоже были забрызганы грязью, внешне они производили впечатление богатых людей — они наверняка были из Малибу.

Ожидание, пока освободят дорогу, заняло бы много времени, а Хантер отлично понимал, что они не могут терять ни минуты, потому что с каждым мгновением неумолимо сокращалось расстояние между ними и разъяренной группой подростков, которая, зловеще сигналя, гналась за ними из Долины.

В самой середине горной цепи шоссе тянулось с километр по прямому отрезку между черными опаленными вершинами. «Корвет» и фургончик находились как раз на половине этого отрезка, когда из-за последнего поворота выскочили два переполненных спортивных автомобиля.

Времени на раздумье больше не было. Хантер дал знак Хиксону, чтобы тот обгонял его. Хиксон, помня указания Хантера, прибавил газу и поехал вперед. Перед глазами у Хантера мелькнули мрачные лица мужчин, находящихся в фургончике: Фулби, деда, Додда, Войтовича и Макхита, который сидел, держа в руках последний оставшийся у них карабин.

В машине Хантера парило молчание, полное напряжения. Анна, которая сидела между водителем и Рамой Джоан, прижалась к матери.

У Хантера перед глазами снова мелькнули лица, на этот раз лица мужчин, стоящих на дороге. Они смотрели с удивлением и упреком, словно хотели сказать, что он плохо воспитан. Проехать и даже не махнуть рукой, и это теперь, когда перед лицом всемирной катастрофы всех людей должна связывать всеобщая доброжелательность!

Хантер не желал им ничего плохого, но, однако, страстно надеялся, что они отвлекут внимание преследователей и несколько задержат безумную погоню из Долины. Когда он услышал позади себя визг тормозов и выстрел, то инстинктивно стянул губы в гримасу, которая частично выражала удовлетворение, а частично укоры совести.

Фургончик Хиксона исчез за поворотом, первым поворотом из серии крутых виражей, ведущих под гору, которые Хантер запомнил со времени их вчерашнего пути сюда. Он сморщился и прищурил глаза от зеленовато-белого света заходящего солнца, после чего начал внимательно осматривать местность.

Наконец, перед следующим поворотом он увидел то, что было нужна скопление больших глыб камня на выступе над шоссе. Остановившись сразу за поворотом, он выскочил из машины и с пистолетом Марго начал карабкаться на скалу по крутому сожженному черному склону, пока наконец не оказался на площадке с большими глыбами камня, нависшими над дорогой. Хантер прицелился и выстрелил. В первый момент его охватил страх, когда он подумал, что камни не сдвинутся и последний заряд пропадет зря, но уже через несколько секунд валуны перевернулись, скрежеща, и обрушились на дорогу, поднимая клубы пыли.

Хантер сбежал со склона и постарался, несмотря на пыль, оценить проделанную работу, готовый даже передвинуть камни, если они недостаточно хорошо перегораживали шоссе. Но оказалось, что дорога закрыта полностью!