Странник и Шалопай

3. Освобождение психической энергии от привязанности Души к материальному. Необходимо быть свободным от всех вибраций Зла, Страха, Ненависти, лицемерия, раздражения, лжи, воровства, чревоугодия, самосожаления, гордыни, эгоизма и т. д. Психическую энергию нужно направить на увеличение Света, любви, Гармонии, Покоя. Осознание себя и Господа в себе и во всём Сущем, Расширение сознания — это и есть путь Богочеловека, путь преобразования себя, окружающего материального мира. Об этом пишется в сказках. Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, т. е. бытиём. Это закон эволюции «+» — мирских и «-» — антимирских.

4. Психическая энергия отлагается в области темечка. Этот запас влияет на наше существование после смерти. Если психическая энергия положительна, то Дух может воплотиться в других планетах или на Земле талантом или гением. Если психическая энергия отрицательна, то Душа может пойти в космическую переработку, в Антимир, сохраняя «+» зерно, или воплотиться на Земле в низших состояниях — например, в животном, или в плохих жизненных условиях. Для хорошего воплощения на Земле необходим большой запас «+» психической энергии — 12 г., для воплощения гением — 4–10 г., талантом — 3–7 г., на другие планеты — 0,64 г. Отрицательный запас психической энергии. Для животного состояния накопление антивещества империла — 5–12 г., для плохого воплощения — 3–8 г., для хаоса и космической переработки — 10–11 г. Большое количество энергии доходит до отрицательной точки — и тогда происходит взрыв. Всё чёрное в результате взрыва превращается в Свет.

5. Психическая энергия есть равнодействующая всех сил в организме.

Надеждин уже парил высоко–высоко. Это было заметно всем присутствующим. Над ним подшучивали: «Из леса он вышел и сразу ушёл». Ему даже перестали наливать чихирь, так как вид у него и без спиртного был абсолютно отрешённый. Зачем же добро переводить. Надеждин был уже так далеко, что даже шутка «мы его теряем» не вызывала улыбок.

Утро было тёплым. Костёр жарким. Но чьи–то заботливые руки вложили в руки Надеждина кружку с горячим чаем и накинули ему на плечи женскую кофточку. Кто знает, где блуждают его мысли. Может быть, на Крайнем Севере среди белых медведей. Может быть его надо согреть.

В облачке пара, идущего от чая, и аромате женских духов, идущих от кофточки вперемешку с дымом костра, Надеждин размышлял о бессмертии: «Если вечен мир, то и всё в нём вечно. Не может быть конечным то, что составляет вечность. Мы все входим друг в друга, мы все заполняем и дополняем друг друга, как матрёшки. Ведь это так просто, так наглядно, но как трудно это увидеть и понять. Наверное, Душа права. Наверное, для любого понимания необходима дисциплина ума, но как к ней придти, если дисциплину давно заменила дрессировка и её атрибуты: будильник, тренерский свисток, пастуший кнут, оперативка, планёрка, режимы и прочее. Что–то я в этой жизни совсем ничего не понимаю. А они понимают?».

Надеждин стал внимательно всматриваться в лица людей, сидящих и поющих вокруг костра. Он начал прислушиваться к их разговорам, к их песням. Разговоры, как и песни, были обо всём на свете. Особенно Надеждина удивляли женщины и женские разговоры. В коротких шортиках, тонких майках на голое тело, они шлёпали босиком по хвое и шишкам, не обращая никакого внимания на комаров, на отсутствие горячей воды и света. Они были счастливы. Счастье читалось на их лицах.

Но при этом одна говорила о косметическом салоне, демонстрировала свои руки и расписанные во все цвета радуги ногти. Другая советовала подругам махнуть в океанский круиз. Она убеждала, что непременно надо побыть в океане, конечно, лучше океан пересекать с Конюховым, но он чудак человек, любит одиночество. Третья, изящно выгнув спинку, демонстрировала татуировку, сделанную в Париже. Надеждин засмотрелся на неё. В голову пришла новая мысль: «А почему Аннушка?».

Из женских разговоров так выходило, что этим женщинам хорошо везде. И в палатках с комарами и небритыми мужиками, и на круизных лайнерах в вечерних платьях. Они постоянно в своих мыслях дополняли одно другим, осознавая себя везде.

— Они же счастливы, вновь подумал Надеждин. Эта мысль сильно «контузила» Надеждина. Он никогда не знал и не был и не жил со счастливыми женщинами. Он опять размышлял: «Удивительно, они счастливы. А говорят, бабы — дуры. Нет, дуры — это когда существует стойкий ужас оторваться свою задницу от тёплого сортира или от любимой кухонной плиты, страх сбежать от глупого мужа, дивана и телевизора. А когда она всегда и везде с тобой рядом — она почти Богиня для мужчины. Они и есть — богини. Кто, как не богини, будут всю ночь нагишом бегать купаться. Такие женщины — наш мужской свет, любовь, гармония и покой».