Странник. Хроники Альрата

Я сбегаю по трапу. Я вижу три кара, а прямо посередине, там, где скрещиваются лучи их прожекторов, что-то происходит. Через несколько секунд я понимаю, что мужчины в черной форме Царской стражи бьют кого-то лежащего на земле. Этот человек даже не пытается сопротивляться – то ли он без сознания, то ли уже мертв. А чуть в стороне стоит Алетра, ее отец, Юма, берет ее за плечи и уводит. Она похожа на безвольную куклу. Я пячусь, поднимаюсь по трапу, закрываю люк и отправляю кар обратно в пустыню. Перед взлетом я бросаю последний взгляд на картину на земле. Алетры уже нет, человека поднимают и волокут под руки. На нем коричневый костюм, модная прическа в полном беспорядке, лица я не вижу, но я уверен, что оно залито кровью. Мой кар резко взмывает в небо. По щекам текут слезы.

Сентек

Знаете, меня всегда привлекали тюрьмы. Там можно найти самые удивительные композиции и самых удивительных персонажей. Да-да, не смейтесь. Что интересного можно увидеть, например, во дворце какого-нибудь вельможи? Да ничего. Так, дорогая мебель, дорогие фрески и картины на стенах, очередные золотые статуи и тарелки, выставленные на всеобщее обозрение. Сами вельможи еще скучнее. Вот он – либо отощавший от бренных трудов, либо разжиревший от волнений, которые он заедает. Вот она – либо очень красивая, потому что когда-то вертела задницей в ближайшем доме терпимости, либо очень некрасивая, но с отменной родословной и таким приданым, что она могла бы быть и мертвой, ее бы все равно сажали за стол. Вот их дети – вне зависимости от того, как выглядят родители, это либо пухлые чада в золоте и драгоценностях, либо всем недовольные нервные подростки, тоже в золоте и драгоценностях.

Тюрьмы в этом отношении гораздо увлекательнее. Ну да, их обитатели редко моются, много лет не видели расчески и одеты весьма однообразно, но, Боги Анима, какие у них лица! Кого здесь только не встретишь: помешанные убийцы, матери, придушившие младенцев от нищеты, воры, отсиживающие короткие сроки, какой-нибудь знатный тип из вышеозначенных, проигравшийся в карты или чем-то насоливший Царю, гулящие женщины, которые знают по именам и убийц, и воров, и горе-матерей, и, тем более, знатных господ, карточные шулеры с отрубленными пальцами, пьяницы, угрюмые продавцы наркотиков, парочка чиновников, пойманных на растрате, нелегальные иммигранты из Агломерации Радор, какая-нибудь глупая тетка, порезавшая мужа-алкоголика, нищий, укравший кусок хлеба, торговец, проигравший тяжбу поставщику, служанка, обвиненная госпожой в краже. Вот он, Альрат! Вот его истинное лицо, нелицеприятное, грязное, но самое, что ни на есть, настоящее! Каждое из этих лиц – театральная драма, социальная трагедия, поучительная история с плохим концом и желтым налетом, так любимым простым обывателем. Какой простор! Какая благодатная почва для размышлений о том, что тебе повезло, и ты не прожил жизнь так, что оказался рядом с ними! О да! Истинное удовольствие для тех, кто любит посмотреть в замочную скважину и поглумиться над тем, что с ним никогда не случится. Знаете, в начале своей карьеры, до того, как стать блистательным дворцовым живописцем, я рисовал обитателей тюрем и снабжал рисунки краткими, но красочными подписями о том, что совершили мои модели. Я не продал ни одной картины, но люди платили просто за то, чтобы на них поглазеть. Всем нравится наблюдать со стороны мерзость человеческих проявлений. Это пользуется спросом.

Ну что ж, сегодня коллекция городской тюрьмы Ландера пополнилась еще одним ценным экспонатом: Мастер Сентек, придворный художник, обвиняемый в совращении невинной девы. Им бы следовало кинуть клич на улицах, чтобы все девы могли явиться и предъявить мне обвинения, но дело деликатное, Царское, и поэтому непубличное, что не помешало поместить меня в один ряд с моими любимыми моделями. Хотя вру, определенные привилегии, указывающие на мой статус, у меня все-таки есть: во-первых, у меня одиночная камера, во-вторых, у меня не просто солома на полу, а целый топчан, в-третьих, моя камера находится в самом начале коридора, что облегчает сохранение инкогнито моих важных посетителей. Впрочем, посетителей у меня пока не было, хотя я их с нетерпением жду. Царская стража приложила меня от души: ребра болят, левый глаз не открывается, на голове корка запекшейся крови. Боюсь даже представить, как я сейчас выгляжу, но если бы мне дали зеркало, бумагу и карандаш, то, видят Боги, я бы себя нарисовал и пополнил свой альбом падших душ. Как только смогу видеть левым глазом, надо бы поторчать пару часов у решетки и рассмотреть обитателей. Возможно, попадется кто-нибудь интересный.