Странник. Книга третья.

– И правильно делают, что не верят. Ты же спала все время как кошка на печи и все что ты здесь рассказываешь, тебе просто приснилось.

Подобное объяснение того, что она видела во время полета через портал, поставило Лауру в тупик, и она осеклась на полуслове. Мой авторитет для нее был непререкаем и если я сказал, что все ей приснилось, значит, так оно и есть. Сделанным мной заявлением сразу воспользовались гвельфийские дети, они начали еще громче смеяться, указывая на Лауру пальцами и добавляя едкие замечания. Дети бывают очень жестоки, когда сбиваются в стадо. Малышка сразу захлюпала носом и прижалась ко мне, ища защиты.

– А ну цыц, озорники! – осадил я гвельфов. – Лаура от смертельной болезни еще не оправилась. Лекарства, которые она принимает очень сложные и сами по себе имеют побочные эффекты, от них и не такое привидится, даже могучему воину. Лаура ваша подруга, а вы над ней издеваетесь. Как вам не стыдно! Просите прощения немедленно!

Ребятишек словно окатили холодной водой и они, осознав свою вину, обступили Лауру и начали ее утешать. Дождавшись пока девочка успокоится, я взял ее за руку и увел к обочине дороги, пропуская мимо себя караван.

– Дядя Ингар, это правда, что мне все приснилось от лекарств, и мы с тобой не летали в Рай и не разговаривали с богами? – с затаенной надеждой в голосе спросила Лаура.

– Конечно летали, и все что ты рассказывала своим друзьям абсолютная правда! Только это страшная тайна и о ней нельзя никому рассказывать! – грозно заявил я.

– И даже маме?

– И даже маме! Без моего разрешения, нельзя ничего никому рассказывать! Божественные тайны очень опасны и могут принести гибель очень многим людям. Боги не любят когда их тайны становятся известны смертным и могут убить даже тех, кто случайно узнал о них.

– Ой, дядя Ингар, боги теперь могут убить моих друзей? – испугалась малышка.

– Могут и убить, если ты снова начнешь распускать свой язычок. Боги могут убить и меня за то, что я взял тебя с собой, а ты выдала их тайну! Лауру затрясло как в лихорадке и мне с трудов удалось ее успокоить.

– Я буду молчать как рыба, и даже если меня будут пытать, ничего никому не расскажу! – заявила девочка, стуча зубами от страха.

– И это будет неправильно! – ответил я. – Если ты будешь молчать и не отвечать на вопросы друзей, то они решат, что ты что-то скрываешь, и тогда поверят в нашу с тобой тайну. А ты должна сделать хитрую хитрость и вместе с друзьями посмеяться над собой. Ты даже можешь еще что-нибудь соврать про то, что видела во сне, который якобы произошел от лекарств.

– Дядя Ингар, но мама говорит, что врать нехорошо!

– Мама говорит правильно, но ты сама виновата в том, что случилось, поэтому и придется врать, хотя это и стыдно. Ты все поняла?

– Да, я все поняла, – ответила пристыженная Лаура.

– Тогда я сейчас посмотрю, как у тебя со здоровьем после наших приключений, и пойдем к принцессе Викане.

Магическое сканирование сразу поставило меня в тупик. Никаких следов болезни в организме девочки я не обнаружил, мало того, аура Лауры стала полной, точно такой же как у меня. Даже оттенок у наших аур невозможно было отличить и частота колебаний потоков 'Силы' едва различалась. Викана после слияния со мной тоже приобрела полную ауру, но ее цвет заметно отличался от цвета моей магической оболочки. Причины такой метаморфозы произошедшей с девочкой мне были неизвестны, но некоторые догадки в мозгу появились.

Я вышел из транса и отправил малышку к Викане, а сам уцепился за подпругу ближайшей лошади и зашагал, погрузившись в растрепанные мысли, от которых пухла голова. В моей башке царил абсолютный бедлам, и требовалось срочно привести новые сведения к общему знаменателю и хотя бы рассортировать.

– Что мы имеем в сухом остатке? – начал я анализировать произошедшие чудеса. – То, что боги снизошли до Ингара и призвали его на доклад, оставим для наружного употребления. За время моего пребывания на Геоне никаких материальных доказательств божественного провидения я не наблюдал. Все чудеса имели под собой конкретную природную основу, в том числе и геонская магия.

Сегодняшний полет под небесами тоже имел много странностей. Если отбросить всякую метафизику и руководствоваться знаниями, полученными на Земле, то чудеса сразу теряли божественный окрас и поддевались инженерному анализу. Не знаю почему, но мой разум изо всех сил сопротивлялся объяснению событий, божественным воздействием. Я чувствовал, что если пойду по этой дорожке, то в скором времени совсем потеряю последнюю опору для своей и так потрепанной психики, а затем сойду с ума.