Странник по прозвищу Скиф

Нет, не таким, сказал он себе, все же не таким. Разум еще не делает человека человеком, необходимо что-то еще, неощутимое, но столь же важное… Способность к любви, к состраданию?.. Чувство юмора?.. Стремление к цели?.. Возможно, душа? А есть ли душа у этих красноглазых? Люди они или звери, натянувшие людскую личину, как тот беглец, убитый им в вилюйской тайге?

Сзади послышались шаги, и мысль оборвалась. Похоже, он наконец-то привлек внимание — к стойке шествовали человекоподобные аборигены, но в багровых их зрачках не было ни намека на любовь или хотя бы на здоровый юмор. Что же касается цели, то в ней не приходилось сомневаться: красноглазым был нужен он, Кирилл. Было их трое: длинноволосый парень с крысиной физиономией, щедро накрашенная девица и голый по пояс гигант с двухлитровой кружкой, которую он бережно придерживал у подбородка. Парень и девица болтали и хихикали, искоса поглядывая на чужака; голый детина то и дело прикладывался к кружке, сосал нечто бурое, пенистое, с острым запахом дрожжей. Вроде бы пиво, подумал Кирилл.

Компания устроилась рядом с ним, на расстоянии вытянутой руки. Теперь Кирилл заметил, что девица недурна на вид, особенно если стереть со щек серые спиральные разводы и пригладить брови — каждая их волосинка, намазанная серебристой краской, торчала, словно крохотная игла. На крысомордого он не обратил внимания, но от голыша, мрачного, с мощными мышцами, бугрившимися на плечах, веяло опасностью. Вокруг сосков у этого типа были наколоты синие точки, а меж ключиц — треугольник с выпученным багровым глазом — точно такой же попался Кириллу на одной из его купюр. Он незаметно примерился к бутылке, где еще плескалось немного спиртного, соображая, что в случае неприятностей увесистая емкость может оказаться весьма полезной.

Затем, покосившись на соседей, Кирилл прислушался. Великан угрюмо молчал, посасывая свое пиво; парень и девица болтали, поминая шайкала во всех анатомических подробностях, а заодно и задницу ойла, шворц, ксенявых койфитов и прочие загадочные вещи. Слова эти по большей части оставались Кириллу непонятными, но тянуло от них оскорбительным душком. Он нахмурился, отхлебнул из стакана и невольно стиснул кулаки.

— Твоя птера, приятель! — Папаша Дейк возник на фоне шкафов и тусклых зеркал, держа на ладони большой пятиугольный поднос, над которым вился парок. Опустив его на стойку, он скосил багровый глаз в сторону крысомордого и шепнул: — Видишь того тощего подлога? Джеки-кидала с подельщиками… не из самых крупных храпарников, но лучше с ними не связываться, сынок. Обдерут, да еще кровь пустят…

— Мне не пустят, — заметил Кирилл, склонив голову к плечу и подозрительно рассматривая птеру. Этот неведомый зверь обладал маленьким вытянутым туловищем со скрюченными лапками и широким мясистым хвостом длиной сантиметров сорок, который, судя по всему, и являлся главным его гастрономическим достоинством. Однако мясо было розовым, поджаристым и без неприятных запахов.

Красноглазый Дейк потянулся к лотку, достал огромную вилку с двумя зубцами и воткнул ее птере в бок.

— Ну, гляди, койфит… Я советую так: коли в твоем кармане еще что позванивает, сдай лучше папе Дейку. От меня, скажем начистоту, не самый большой барыш, зато все честно и без мордобоя. — Он подождал с полминуты, выжидательно глядя на Кирилла, потом вздохнул и вымолвил: — Ну, не хочешь, не надо… С тебя двадцать три синюхи, сынок.

Кирилл полез в карман, снова вытащил деньги. Толстяк, все еще поглядывая на него, отобрал две бумажки с квадратом посередине и три с кружком, многозначительно мигнул в сторону Джеки-кидалы и направился к другому концу стойки, где уже стучали кружками жаждущие. Кирилл остался один на один с птерой.

Пробовать эту тварь ему не хотелось — слишком уж она походила на аллигатора-недоростка. Святой Харана! Лучше бы он заказал окорок трипидавра… Взявшись за вилку, Кирилл нерешительно ковырнул мясо и вдруг почувствовал, как справа ему в ребра врезался чей-то острый локоток.

Крысомордый… Придвинувшись поближе, парень ткнул пальцем в поднос, на котором среди печеных белесых плодов уютно устроилась птера.

— Привередливый ты, ссыпун… Чего не жрешь? Кирилл, не моргая, уставился в багровые зрачки крысомордого; на щеках у него заходили желваки.

— Он же из Койфа, Джеки, — проворковала девица. — Глаза, видишь, как шайкалье дерьмо! Такому с ходу по черепу да шизу обрить!

— Свою побереги, — буркнул Кирилл, стискивая вилку. Черенок начал сгибаться в его кулаке.

— Ты, выродок, усекай, куда попал, — с ленцой произнес крысомордый Джеки. — Если Райза мигнет, так Одди — вон тот, здоровый, — от тебя и соплей не оставит, ясно? Но Райза не мигнет… Ведь так, моя красавица? — Он ухмыльнулся девице. — Не мигнет, если у тебя найдется что-нибудь подходящее…

— Травка, что ли?

— Смотри, догадливый! — обрадовался парень. Не оборачиваясь, он протянул руку и похлопал Одди прямо по татуированному меж ключиц глазу. — Иди сюда, храпарник! Поторгуемся с койфитским отродьем!