Странники войны

– Точнее, как его завершить. Я уже сказал, что вероятнее всего вас придется расстрелять. Если только не падете жертвой очередного заговора против фюрера. Но такова судьба каждого двойника-телохранителя.

– Вы объяснили мне это довольно пространно и популярно. Но, как я понял, возможен иной исход. Какой именно? Говорите откровенно. После «расстрела» у рва я стал более трезво смотреть на многие вещи, многие реалии жизни.

– Фюрер начинал не с политики и не с нацизма. Он начинал с зависти к славе Наполеона. Вскоре эта зависть переросла в подражание, маниакальное стремление во всем быть похожим на Великого Корсиканца. В надежде, что таким образом ему самому удастся достичь вершин власти.

Зомбарт мучительно молчал, прокашливался, сопел. Наконец вышел на берег и, не долго раздумывая, уселся прямо на тропинку.

– Вот этого я не знал.

– Я, представьте, тоже. Такие нюансы мне стали известны лишь недавно.

– А профессор Брофман?

– Узнал от меня.

– До сих пор мне казалось, что фюрер никогда не снисходил до подражания кому бы то ни было. Зачем подражать тому, кто сам является кумиром, кому подражают тысячи германцев?

– Самое потрясающее – что расчет Гитлера оказался верным. Именно подражание Бонапарту помогло ему превратиться из обывателя Шикльгрубера в вождя обывателей. Достичь даже большего, нежели сумел Наполеон.

– Это очевидно.

– Чтобы точно так же потерпеть крах на заснеженных полях России. Но это к слову. Вы правы, Зомбарт. Случилось почти невероятное. Или, наоборот, нечто закономерное. Фюрер настолько был увлечен Наполеоном, что в него по существу вселился дух Великого Корсиканца. Ну а создать нынешний образ фюрера ему помогли наставники вроде тех, которые помогают вам.

– Позвольте, – медленно поднимался на ноги Зомбарт, – так вы считаете, что может наступить время, когда я должен буду не просто в тех или иных случаях – с согласия фюрера – выдавать себя за него, но и полностью заменить его?

Скорцени приблизился к Зомбарту. Взглянул на охотничий домик, на «лесной дворец» графа, шпиль замка, словно опасался, что каким-то образом все сказанное здесь достигнет стен «Вольфбурга», и утвердительно кивнул.

– Когда и при каких обстоятельствах это может произойти? – тоже почему-то оглянулся на «лесной дворец» Зомбарт.

– Возможно, очень скоро. Все будет зависеть от трех обстоятельств. От того, как станут развиваться события на Восточном фронте. От ситуации в стране. И от того, Великий Зомби, насколько вы, лично вы, окажетесь готовыми к тому, чтобы, не рискуя быть разоблаченным, полностью взвалить на себя государственную ношу фюрера.

– Но это… вообще невозможно.

– Очень даже возможно, – резко возразил Скорцени. – И никаких псалмопений по этому поводу, Зомбарт. Никаких псалмопений!

– Значит, вы настолько доверяете мне?

– Как видите, – направился Скорцени к охотничьему домику.

Дверь его оказалась незапертой. Они вошли внутрь, осмотрели три комнатки-кельи, побывали на маленькой кухоньке и в совершенно миниатюрной библиотеке, посреди которой, в окружении стеллажей, чернели невысокая кафедра и кресло.

Войдя в комнатку, которую Скорцени назвал «кабинетом Имперской Тени», Зомбарт окончательно убедился, что кроме них, как и на всем островке, нет ни одной живой души. Хотя еще на пристани заметил на склонах холмов двух неудачно замаскировавшихся охранников.

Они уселись за столик, на котором лежали коричневая папка и небольшая брошюра. Однако Скорцени начал не с них, а с бутылки вина.

– В папке вы найдете описание всех привычек фюрера. Его вкусов, некоторых манер. Я достаточно ясно выражаюсь, Зомбарт?

– Достаточно. Однако напомню, что я уже знакомился…

– Будем считать, что сегодня вам предстоит начать все сначала.

Откупорив бутылку, штурмбаннфюрер наполнил небольшие бокалы и осмотрел напиток на свет. На лице его заиграла улыбка.

– Зомбарт остался во рву вместе с двадцатью другими расстрелянными врагами рейха. Поэтому отныне Зомбарта больше не существует. Здесь, в этом охотничьем домике, до поры до времени инкогнито проживает Адольф Гитлер. Настоящий Гитлер, который сменит того, кого все еще до сегодняшнего дня считают настоящим, и кто, пользуясь этим, по-прежнему пребывает то в рейхсканцелярии, то в ставке «Вольфшанце».

– Что вы хотите этим сказать, штурмбаннфюрер? – потянулся к нему через стол Великий Зомби. – Что на самом деле Гитлер – не фюрер?

– Почему же? Фюрер. Вы хотели поставить вопрос иначе: что Гитлер – не Гитлер? Хотя и фюрер. Ибо фюрером становится всякий, кого признает таковым его ближайшее окружение. И кто в качестве вождя будет преподнесен народу.

Скорцени увидел, как задрожала рука, в которой Зомбарт держал бокал. И не удивился, когда тот, жадно опустошив его, тут же вновь поспешил наполнить.

– То есть вы утверждаете, что на самом деле рейхом правит не Адольф Гитлер, а его двойник?