Странники войны

– Оказывается, в Германии все еще находятся и такие женщины, – задумчиво удивился штурмбаннфюрер, вновь берясь за бутылку с вином. – Напрасно кое-кому кажется, что с Германией уже покончено. Что это вопрос времени, дьявол меня расстреляй.

– Утешим же себя.

– Крайдер готова к серьезному разговору?

– В принципе – да. Предварительная беседа у нас состоялась. Она знает, кому и зачем понадобилась и что от нее потребуется.

– Тень первой леди – это не насторожило?

– Конечно же насторожило. Правда, у меня было время, чтобы поговорить с ней более обстоятельно. Но если бы еще до этого вы сочли возможным более обстоятельно проинформировать меня… для чего именно понадобилась фрау Крайдер. Перевоплотить ее в тень Евы Браун – это ведь не цель, а всего лишь способ приготовить средство. Но для чего понадобилась сама «Тень Евы»?

– Вы заставляете меня выдавать одну из самых непостижимых тайн рейха, – загадочно улыбнулся Скорцени.

– Но коль уж вы посвятили меня в основную ее часть…

– Для чего она понадобится, эта Тень, я пока не ведаю, – с обескураживающей прямотой заявил штурмбаннфюрер.

* * *

Наступило неловкое, тягостное молчание. Во-первых, Фройнштаг сомневалась, должна ли она верить Скорцени. Вдруг это всего лишь отговорка. А если верить, то кто же тогда знает, если сие неведомо даже… «первому диверсанту рейха»? И как можно готовить полноценную «Тень первой фрау Германии», не понимая, к чему, собственно, готовишь ее?

– Что… вообще? Даже предположительно? – вновь незаметно перевела Лилия взгляд на грустную Венеру, безутешно пытавшуюся утешить раскапризничавшегося амура.

Фройнштаг знала толк в красоте не только мужского, но и женского тела. И всякая обнаженная женская натура, пусть даже являющаяся воплощением кисти, вызывала у нее едва пригашенное лесбиянское влечение, от которого Лилия никогда не отрекалась. Ночные развлечения надзирательницы женского лагеря со свеженькими арестантками оставили свой след надолго. И даже вполне искренние чувства, которые порождало у нее увлечение Отто Скорцени, не способны были полностью излечить ее от этой странной страсти. Хотя до истории с допросом в бассейне княгини Марии-Виктории Сардони – в результате которой Скорцени открылась та часть ее интимной жизни, о коей раньше он даже не подозревал – Лилии казалось, что с прошлыми прелюбодейными страстями давно покончено.

К счастью, Отто оказался достаточно мудрым, чтобы перебороть в себе то естественное отвращение, которое, очевидно, должно вызывать у всякого уважающего себя мужчины любое проявление лесбиянства. И за это Фройнштаг была признательна ему.

– Поскольку существует Тень Фюрера, должна явиться миру и Тень Евы. Я не могу принимать решения, способные взломать весь режим Третьего рейха. Поэтому вопрос использования Имперской Тени остается за самим фюрером. В моей власти – подготовить эту пару к роли фюрера и его спутницы жизни. Так что независимо от того, понравятся они друг другу или нет, им придется играть любовников.

– Уж кому-кому, а нам с вами это знакомо, не правда ли, господин штурмбаннфюрер? – грустно улыбнулась Фройнштаг.

– А разве мы тоже играли?

– Нет?

– Мне-то казалось…

– Мне тоже…

– По-моему, нам все же было легче, поскольку почти не приходилось импровизировать. Мы действительно оказались неравнодушными друг к другу.

– Случилось же такое!.. Ну а если Зомбарт решительно не воспримет фрау Крайдер? – прервала словесное фехтование Фройнштаг.

– Постараемся не придавать этому значения. В конце концов никто не заставляет его вступать в брак. Гитлер тоже, насколько мне помнится, все еще не узаконил свои отношения.

Фройнштаг закурила, поднялась и, постояв какое-то время в раздумье, не спеша прошлась по комнате.

– Ну хорошо, соединим мы этих двух двойников, заставим их сблизиться… Но ведь это еще не проникновение в высшие сферы, не постижение мира фюрера. Почему бы не поступить иначе? Не попробовать подставить Манфреда Зомбарта настоящей Еве Браун?

Скорцени замер от неожиданности. Такой поворот операции ему пока еще и в голову не приходил. Он казался настолько же гениальным, насколько и абсурдным. Да к тому же убийственно невинным в своей простоте.

– Она откажется иметь дело с двойником. При этом еще и оскорбится. Что, в свою очередь, способно оскорбить фюрера.

– Согласна: риск существует. Но дело в том, что мы подставим его не как двойника, а как… фюрера. Который неожиданно прибыл из «Вольфшанце», оставив в бункере своего двойника. Если сию версию должным образом подготовить, первая леди рейха неминуемо попадется на эту приманку. А коль уж она признает Зомбарта в качестве фюрера… Это может иметь очень далеко идущие последствия. Поддавшись гипнозу ее авторитета, Великого Зомби могут признать и многие другие высокопоставленные, считая двойником самого Гитлера.

– Что с вами, Фройнштаг?

– А что со мной?

– Вы отдаете себе отчет, на что посягаете?

– А те, кто затеял всю эту игру с сотворением нового двойника?

– По-моему, вы решили затеять переворот.