Странница

Обстановка в трактире была проста до предела. То есть состояла из самых необходимых элементов интерьера: стойки у бара, столов и стульев. Ни тебе картин на стенах, ни хотя бы скатертей на столах, которые, видимо, протирали через раз, судя по крошкам на столешницах.

— Мне нужна комната на одну ночь, — подойдя к стойке, за которой стоял низенький мужчина, потребовала я.

Я выбрала тактику наглости, так как не хотела, чтобы меня заподозрили хоть в чём-то, а наглому человеку перечить всегда сложнее. Особенно, когда эту наглость не ждёшь от женщины, которая по всем здешним правилам должна быть покорной.

— Комната имеется. А вы кто есть? — не торопясь провожать меня, стал допытываться хозяин.

Я уже успела усвоить, что так в Карсе вели себя только хозяева. Обычные слуги в подобных заведениях держали глазки в пол и не задавали вопросов.

Ну что же, наглость на наглость. Кто кого.

— Я направляюсь дальше по королевству в поисках товара, — ответила я, оставив неопределённым место, куда именно еду. — Ужин принести мне в комнату, — поставила точку, вскинув подбородок и уперев руку в бедро. Для верности.

Мужчина ещё помялся, но взял из-под стойки ключ и в итоге указал следовать за ним.

С местным бытом, состоящим из тазиков, кувшинов для умывания и холодной воды я уже смирилась. Первые признаки одичания на лицо.

Думала, ночь буду спать плохо из-за волнений, но на утро еле смогла оторвать себя от подушки, так крепко спала.

Я спустилась в пустой общий зал и направилась прямиком к стойке.

— А хозяин вышел ненадолго. Он скоро вернётся, — сказал слуга, лениво протирающий попеременно стакан в руке и глаза спросонья.

— Я уже уезжаю. Вот деньги за комнату, — я положила на стойку пару монет.

— Не хотите позавтракать кашей? — спросил парень.

— Нет. Но от буханки хлеба не откажусь, — я мило улыбнулась.

Парень не сильно впечатлился моей обворожительностью и поплёлся на кухню.

Пока слуги не было, я никак не могла дождаться его возвращения и своего хлеба. Какая-то смутная тревога поторапливала меня и заставляла нервно стучать ноготочками по отполированному дереву.

Наконец парень вернулся. Я взяла ещё тёплый хлеб, засунула в сумку и направилась через боковой выход к конюшням. Дверь, как назло, не поддавалась. Пришлось навалиться на неё плечом, чертыхаясь, и только с четвёртого раза она открылась.

Я торопливо прошла по внутреннему двору, аккуратно озираясь по сторонам, но всё было тихо.

В стойлах мирно стояло несколько лошадей. А вот людей внутри, как и снаружи, я не увидела. Ждать, пока кто-то появится, чтобы оседлать коня, я не стала и взялась за дело сама. Пальцы подрагивали от нервного напряжения, разлившегося внутри.

Уже заканчивая застёгивать сбрую, я услышала из-за приоткрытых дверей топот копыт, затем шаги и голоса. Стойло с моим конём находилось недалеко от входа. Сначала разобрать слова не получалось, но потом говорившие подошли ближе.

— Ну, что скажешь, хозяин? Есть особо примечательные постояльцы? — без предисловий спросил мужской голос.

Он показался надменным, словно говоривший привык обращаться к людям свысока. Я знала, что подобная манерность не сулила для окружающих ничего хорошего. А значит, и для меня тоже.

— Да осветит вас истинный свет, да отступит от вас тьма, — этот голос был уже знаком мне. Только вчера в нём не слышалось подобострастных нот.

Приветствие хозяина постоялого двора подтвердило худшие подозрения: мне посчастливилось наткнуться на тот самый патруль церковников!

Конь занервничал, наверное, почувствовал мои «воодушевляющие» мысли. Я успокаивающе погладила его по шее, ощущая колотящееся о рёбра сердце.

— Да не тяни... — начал было тот, кто задал первый вопрос, но его перебил другой:

— Человек просто хотел воздать нам почести, — этот был явно более молодой и спокойный. — Благодарим за ваши слова. Итак?

— Вчера приехала девушка. Одна, не из местных. Говорит, что торговка, но не верится. Уж больно мила на личико.

От абсурдности того, что торговка не может быть миловидной, я чуть не фыркнула, но вовремя сдержалась, продолжая прислушиваться и стараясь лишний раз не дышать.

— Она ещё здесь? — в голосе старшего мужчины послышались какие-то потаённые нотки надежды. Слишком уж вкрадчиво прозвучал вопрос, почти ласково.

— Да, — ответил хозяин так, что я с трудом расслышала.

— Веди нас, — спокойно сказал молодой.

Сердце замерло, воздух в лёгких застыл. В голове набатом стучала одна мысль: только не сюда, только не сюда...

Зашуршал гравий. Мне показалось, что я слышу каждую песчинку. Но шаги удалялись, а не приближались. Я выдохнула, облокотившись руками о бок коня. Но короткий миг облегчения быстро закончился. Медлить было нельзя. Благо осталось затянуть пару ремней. Я не сомневалась, слуга, которому заплатила, скажет, что я недавно покинула постоялый двор, и церковники ринутся в конюшню. Отчего-то я была уверена, что упустить «добычу» они не захотят.

Последняя мысль только прибавила скорости. Я проворно вывела коня из конюшни. Рядом ожидали два чёрных жеребца с белой сбруей. Гадать, кому они принадлежали, не приходилось.