Странница

Я вскочила в седло и тут же помчалась галопом прочь от постоялого двора.

Неслась во весь опор. Казавшееся недавно сказкой воплотилось в реальность. Всё, что Лара рассказывала, все страхи, которыми делилась, оказались правдой. Теперь я всецело верила её словам.

Услышанное у конюшни прояснило сразу несколько вещей. Во-первых, церковникам здесь беспрекословно подчинялись. Исходило это в большей степени не из религиозного уважения, а из страха. Это ещё по Ларе было заметно. А голос хозяина гостиницы, наполненный льстивыми нотками, только подтверждал это.

Во-вторых, церковники могли появляться где угодно, и все двери, судя по всему, перед ними открывались. Как и рты. Никогда не думала, что система доносов может быть настолько широко распространена, и главное, поддерживаться самими жителями. Но здесь на лицо именно это.

Теперь в словах Лары я видела больше, чем она успела озвучить. И это пугало. По-настоящему. И я не понимала, с чего к одиноким приезжим женщинам здесь такое отношение?

Но поворачивать назад боялась. Дорога в сторону Олерта вскоре сворачивала, поэтому я бросилась именно в эту сторону, чтобы поскорее скрыться за деревьями. Я то и дело оглядывалась, понимая, что за мной вполне могла быть погоня. Сложилось впечатление, что более старший из церковников не любил, когда что-то шло не по его плану. А побег — это наиболее яркое неподчинение чьим-либо замыслам.

Краем глаза я увидела колею, проложенную вдоль кромки поля. Резко натянутые поводья заставили коня встать на дыбы, но я удержалась в седле и тут же развернулась в сторону колеи. Мой верный скакун уже начал храпеть, когда я снова заставила его мчаться во весь опор к кромке леса, видневшейся впереди.

У деревьев пришлось вспомнить о благоразумии и сбавить темп, чтобы не переломать ноги ни себе, ни коню. От колеи тянулась тропа, достаточно утоптанная, чтобы ехать верхом. Я последний раз оглянулась на дорогу в просвете между деревьев, но никого не заметила.

На тропе я тоже не стала задерживаться. Углубившись в лес, свернула в нетронутые заросли.

Меня не оставляло сильное сдавливающее ощущение страха, нагоняемого церковниками. Я не понимала их целей, не знала их законы, но после этой не случившейся встречи была уверена, что лучше им не попадаться. Интуитивное чувство затмевало любую необходимость в аргументах.

Пару часов я шла без остановок быстрым темпом, насколько это было возможно в лесу. Конь уже беспрерывно тяжело дышал, да и сама я изрядно утомилась. Решив, что ушла достаточно далеко от опасности, я сбавила темп.

Вскоре где-то поблизости послышалось журчание. Этот звук ободрил не меньше, как если бы я окунулась в прохладные воды. Прежде всего я переживала за коня, так как моя фляга оставалась полной. Найти источник манящих звуков проблем не составило. На небольшой поляне с густой изумрудной травой бежал широкий ручей.

Там я наконец впервые за день позволила себе расслабиться. После того, как умылась холодной водой, от которой дыхание перехватывало, я уселась на землю. Мягкий ковёр травы нежно щекотал ладони, когда я проводила рукой, оглаживая его. Немного отошедший от бешеной скачки конь тоже с удовольствием на свой манер охаживал ковёр под копытами. А ведь я даже не знала его имени. Лои не сказал, как зовут скакуна. Без него я бы уже давно пропала.

Я оглянулась, впервые обратив внимание на окружавшую нас природу. Деревья оказались разных видов: одни с низкими ветками, а другие высокие, с кронами, начинающимися слишком высоко, чтобы достать с земли. Некоторые кусты вокруг были с маленькими белыми ягодами, но я не решалась их пробовать. Сбежав от церковников, умереть от диковиной ягоды будет ужасно обидно. Вместо этого я достала буханку хлеба, отломила кусок и съела, запивая водой.

Закончив незамысловатый обед, я собрала вещи и снова двинулась в путь, пока оставалось время до ночи.

По ощущениям я уже достаточно отдалилась от дороги. Заблудиться мне не светило, у меня с детства было безотказное чувство направления. Я знала, что сейчас шла параллельно дороге в сторону Олерта.

Когда начало смеркаться и каждый корень или кочка грозили подставить коварную подножку, я усмотрела небольшую полянку, снова перекусила хлебом и легла спать, укутавшись в плащ.

Утром, не имея представления, когда получится найти ещё еду, я обошлась водой.

Спустя какое-то время, проломившись через особо густые кусты, я выехала в непривычную на вид часть леса. Здесь начинались исключительно те деревья, крона которых находилась высоко, а внизу не было ни одной ветки. Ни кустов, ни высокой травы на всю ширину взгляда не было видно. Я даже остановила коня, чтобы оглядеться. Такого странного леса я никогда не видела. И проезжая по густой изумрудной траве всё дальше и дальше я поражалась тому, как далеко уходил этот странный лес. При этом мне не очень нравилось ощущение открытости. Без веток и кустов создавалось впечатление, что я как на ладони. Но я упорно игнорировала эти мысли, понимая, что здесь вряд ли появятся те церковники, будь они неладны.