Странница

Когда ребенку было примерно три года, он очутился на берегу океана. Может, с ним была его мать, но точно Софи сказать не могла. Ребенок лежал на полотенце (голубом таком, сказала Софи) и заснул.

И вот тут-то появилась волна, она накрыла ребенка словно черной стеной. Мать схватила ребенка за руку, но волна не отдавала его и затягивала, затягивала все дальше, он уже не мог видеть, не мог дышать.

Тогда мать вытолкнула ребенка на поверхность воды.

— Знаешь, все равно этому ребенку снится, что ужасная волна приближается к нему, — говорила Софи.

— То есть ребенок до сих пор боится воды? — уточнил я.

— Я этого не говорила. — Софи покачала головой. — Ему нравится вода, он любит море…

— Но почему же кошмар все время повторяется?

— Не знаю. Может быть, из-за того, что это произошло неожиданно. Ведь сначала ребенок был в безопасности, крепко спал в тепле и покое, а волна, словно коварная змея, подкралась, чтобы забрать его.

— Ого! Такое впечатление, что волна охотится на ребенка, и он боится, что волна выследит его и вернется…

— Может, так, — Софи отвернулась, — а может быть, и нет.

Весь день Софи вела себя странно. То подолгу смотрела на море, то быстро сбегала вниз в кубрик, потом выскакивала на палубу, словно внизу ей было душно. И так весь день вверх-вниз, вверх-вниз. Наверное, волновалась о маленьком ребенке.

35. «Синий плясун»

Мы плывем уже полторы недели, «Странница» проделала путь около двух тысяч километров. Мы находимся на полпути к Бомпи! Пересекли два часовых пояса, теперь наши будильники на два часа впереди тех, что остались в Кентукки. Впереди еще три часовых пояса. Каждый раз, переводя часы вперед, Коди радуется: «Пока-пока, часик! Куда эти часы уходят?»

Мы почти на тысячу миль восточнее Ньюфаундленда и немного меньше двух тысяч миль на юг от Гренландии. Я все еще боюсь услышать приказ дяди Дока: «Эй, давайте-ка остановимся в Гренландии!» или «Зайдем на Ньюфаундленд», и придется нам сделать остановку, а он бросится на поиски Розали. Но никто не заикается о возможных остановках.

Последние несколько дней стояли холода, и только при приближении к Гольфстриму потеплело. Дядя Стю говорит, что сочетание Лабрадорского течения (самого холодного в Атлантике, движущегося с севера на юг) и Гольфстрима (самого теплого, поднимающегося с юга) создает «весьма интересные погодные явления».

— Что это значит? — Я решила уточнить.

— Ну, знаешь, внезапные штормы, сильные бури…

Может быть, дядя Стю просто проверяет меня на смелость — сказал и посмотрел, испугаюсь ли я, заплачу ли. А может быть, он просто хочет подготовить меня к возможным испытаниям.

Я и виду не показала, что испугалась, и плакать не стала.

Вчера, когда гроза задела нас краем, мы попали в шквал, дядя Стю крикнул:

— Отключить электроприборы!

— Почему? — спросили мы с Коди.

— Хотите сгореть как спичка?

Тяжелые темные тучи надвигались на нас, резкий ветер словно кнутом ожег «Странницу». Дядя Стю проверял по списку:

— Радар?

— Выключательно!

— Спутниковая связь?

— Отключательно!

— Система дальней связи «Лоран»?

— Отмыкательно!

— Что за черт! — заорал дядя Стю. — Что ты несешь? Отключены системы или нет?

— Отключены! — доложил Коди.