Странное происшествие на Тенистой улице

Старинный. Огромный. Элегантный. Мне всё равно, как родители называют этот дом… Он страшный. Я вспоминаю, что сказала Рейчел, когда я ей показала фотографию дома. Поджав губы, она старалась оставаться позитивной, но не надо быть гением, чтобы понять, что она на самом деле подумала. Дом ей тоже показался старым и захудалым. И если Рейчел так считала – а она, например, в четвёртом классе, узнав, что у неё вши, улыбалась, – то я точно не преувеличиваю.

Я стараюсь не размышлять над словами Нины о том, что весь наш район построен на кладбище. На костях. Даже предположить, что тела выкапывали, страшно. Я представить себе не могу, как ужасно было, когда трупы сами всплывали на поверхность. Дрожа под коротким стёганым одеялом, я натягиваю его на ледяные ноги. И когда снова кладу голову на подушку, вдруг слышу его…

Плач. Сначала тихий, он постепенно превращается в громкий вой, который, как мне кажется, исходит из прихожей.

– Джон? – шепчу я в темноту. – Джон, это ты?

Может быть, ему приснился плохой сон и он не может найти маму с папой? Или он заболел? Может быть… Приглушённые шаги слышны через стены, они окружают меня. Они звучат так, словно кто-то ходит в ботинках или на каблуках. Это не босые ноги Джона. Я натягиваю одеяло до самого подбородка, страх пересиливает желание согреть ледяные ступни.

«Пожалуйста, уходи». Я затыкаю уши, чтобы заглушить крик. Это точно не Джон. Голос тоньше, как у маленькой девочки. Шаги замирают за дверью моей комнаты, дверная ручка начинает со скрипом опускаться. Ручка дёргается сильнее и сильнее, и я не могу больше сдерживать крик. Я громко ору и выпрыгиваю из своей кровати, бросаясь к окну.

Я слышу глухое бормотание и чувствую порыв холодного ветра. Он поднимает мою пижамную кофту, взъерошивает волосы. «Грейсленд. Грейсленд. Грейсленд». Я натыкаюсь на груду коробок, мои ноги путаются в картоне, и я падаю на пол. За окном вспыхивает молния, она освещает угол моей комнаты и… Рено. Его ужасная деревянная голова повернута ко мне, и что-то течёт по его бледному лицу.

Слёзы. Его рот двигается, то и дело произнося «Грейсленд», а по щекам текут ручьи слёз.

– Нет, нет, нет! – кричу я, когда комната начинает кружиться, а в ушах стоит этот жуткий скрип.

Сильный раскат грома эхом отражается от стен, он такой громкий, что я ощущаю его физически. Он бежит по моим венам, как неведомая тёмная сила. Сила, которую я не могу контролировать, от которой никуда не убежать… Я чувствую, что сейчас упаду в обморок. Но я боюсь, что, когда это произойдёт, ужасная кукла что-нибудь со мной сделает…

Потом всё вокруг чернеет.

Глава 14

– Тесса! Ты меня слышишь? – Голос доносится откуда-то из темноты. Я пытаюсь открыть глаза, но веки слишком тяжёлые. – Может быть, вызвать скорую?

Слово «скорая» быстро приводит меня в чувство. Я всегда боялась машин скорой помощи. Их кошмарных сирен и сине-красных мигалок. Сама я никогда не была в такой машине, но мне кажется, что внутри они очень страшные.

– Я в порядке, – бормочу я. Мои губы меня почти не слушаются, слова даются с трудом. Хочется поднять голову, но не получается. – Минутку.

– Ей нужна не только минута. Лили, можешь принести ей воды?

Это говорит папа. Я узнаю его голос. Он взволнован. Что-то холодное и мокрое ложится мне на лоб, и у меня перехватывает дыхание. Я наконец нахожу в себе силы открыть глаза и вижу мамины красные щёки.

– О, Тесса, милая, ты в порядке?

В порядке? Я не уверена.

– Что случилось? – спрашивает папа. Он стоит рядом с мамой, но его щёки, наоборот, бледные.

Я облизываю губы, чтобы разлепить их. То, что я увидела, было настолько ужасающим, настолько кошмарным, что я даже не знаю, как об этом рассказать. Даже от мысли об этом меня бросает в дрожь. Я показываю на тот угол, где сидел Рено. Мама, папа и Джон смотрят в ту сторону.

– Рено? Что ты там делаешь? – Джон бросается к деревянной кукле и хватает её.

Рот Рено широко распахнут, его чёрные глаза смотрят прямо на меня.

– Нет! Не приноси его сюда! – кричу я. – Посмотрите на него! Видите слёзы?

Джон поднимает Рено повыше, мама с папой внимательно его разглядывают. Мама снова смотрит на меня огромными и испуганными, как у кролика, глазами:

– Какие слёзы? Тесса, милая… тебе, наверное, приснился кошмар.

Кошмар? Нет, я не спала. Я точно не спала, и эта кукла точно разговаривала. Я напрягаюсь, стараясь вспомнить все подробности. Плач, шаги, дверная ручка… Потом это странное название. «Грейсленд». Даже не знаю, что означает это слово. Но именно его произносил Рено. Я дрожу и натягиваю одеяло на глаза. Не могу сдержать слёзы.

– Наш новый дом просто ужасный. Ненавижу его!

Мама с папой садятся рядом на кровать. На их лицах выражение, которое мне не нравится. Оно похоже на грусть. Или жалость. Я ещё сильнее рыдаю, потому что чувствую, что они мне не верят.

– Он плакал! Я видела! И слышала шаги! И дверная ручка дёргалась! – Я икаю сквозь рыдания. Я знала, что это очень плохая кукла. Я знала.