Странное происшествие на Тенистой улице

– Знаю. Всё прошло великолепно, но в итоге я пропустила полторы недели занятий. Биология, математика, испанский язык… Понадобилась целая вечность, чтобы столько наверстать. Эндрю и Нина сказали, что здесь поступить в старшие классы не так-то просто. Поэтому посещаемость так же важна, как успеваемость.

– Сейчас ты только в начале седьмого класса, Тесса. У тебя в запасе ещё как минимум год, прежде чем задумываться о старшей школе. И я уверена, та, что расположена здесь по соседству, идеально тебе подойдёт.

– Нет! – отвечаю я. – Я узнала об этом в первый же день занятий. Здесь школы совсем не такие, как во Флориде, мама. Мы должны будем всё распланировать и взвесить, чтобы я попала в хорошую школу. – На слове «распланировать» я ставлю ударение, тем самым подчеркивая значимость семейного совета.

Мама накручивает полотенце на руку и пристально смотрит на меня. Она несколько раз открывает рот, чтобы что-то сказать, но каждый раз закрывает его снова.

Я усиленно моргаю, стараясь прогнать подступившие слёзы. Понять не могу, почему так разозлилась! Вообще-то родители всегда поступали так, как им вздумается. По сравнению с тем, что они могли ещё натворить, то, что они не разбудили меня утром, выглядело просто детской шалостью. Мама всего лишь дала мне возможность выспаться. Но я и так чувствую себя чужой в компании свестников. Я другая. Ни на кого не похожа. И больше того, что у меня уже есть, мне не нужно. Разве они не понимают?

Вздохнув, я произношу то, что уже и так вертится на языке:

– Я никогда не впишусь в коллектив, если вы не начнёте вести себя как нормальные родители.

– Нормальные? – переспрашивает мама.

Её голос слегка надламывается. Я знаю, что сейчас задела её самолюбие. У меня к горлу подкатывает комок. Я ведь не хотела её обидеть.

– Ладно, ерунда всё это. Забудь обо всём, что я наговорила, – бормочу я. Сделав несколько шагов к столу, я задерживаюсь у бесформенного нагромождения деревянных рук и ног под названием «Рено».

Он лежит как-то странно, а его суставы выглядят сломанными. Я дрожащей рукой касаюсь густых тёмных волос на голове куклы.

– Не надо! – кричит Джон, и я отскакиваю как ошпаренная. Моё сердце неистово колотится в груди, когда брат сгребает Рено в охапку и заботливо прижимает к груди.

– Бедный Рено ещё с прошлого вечера боится тебя!

– Меня? Ты что, шутишь, Джон? Да я терпеть не могу этого мал…

– Тесса! – раздражённо перебивает меня мама.

Я так расстроена, что могу сейчас схватить эту глупую куклу и выбросить из окна. Я бы так и сделала, если бы сама не боялась её. Кроме того, мама так сверлит меня взглядом, как будто я не её дочь, а, скажем, гремучая змея. Поэтому я решаю прекратить разговор:

– Прости.

Я понимаю, что Джон ни в чём не виноват и мне не следует ругать его, но злость всё никак не проходит. Только я вот понять не могу, что именно меня бесит. Может, я рассердилась на него за то, что он любит эту глупую куклу? Или на родителей – за то, что они её купили? Могли же, например, придумать что-нибудь получше: купить ему тех же трансформеров. Ну или ещё что-нибудь, как всем обычным детям. Зачем им всё время так выделяться среди других?

Мама ставит передо мной тарелку и вздыхает. Улыбка, которая появилась на её лице, когда я вошла, теперь исчезла. И сейчас, когда она стоит рядом, я замечаю небольшие мешки под её глазами.

– Ну прости меня. Ночь и в самом деле выдалась неважная, – говорю я, пытаясь придать искренности своему голосу. На самом деле мама – последний человек, которого я хотела бы огорчить. Вольно или невольно. Она ведь бросила живопись. Растеряла своих клиентов, оставила свой любимый океан… И мне не хотелось бы сделать её жизнь ещё печальнее. – Просто здесь всё кажется совершенно другим, непохожим и как-то…

– Угнетает? – Она вытаскивает стул из-под стола и садится. Потом пододвигает мне тарелку.

Но еда никак не лезет в рот.

– Знаю, это тяжело, Тесса, – говорит мама, поглаживая меня по плечу. – Но твой папа и я… мы ведь здесь ради тебя. Одно только слово, и мы рядом, всегда готовы тебе помочь…

Я качаю головой:

– Ты даже не представляешь, как мне тяжело. Не можешь понять. Тебя ведь они не беспокоят.

– Кто?

«Призраки».

– Никто, – раздражённо отвечаю я и вскакиваю со стула, оставляя на столе нетронутыми яйцо и вафлю.

Мне нужно бежать в школу. Если у меня есть хоть какой-нибудь шанс выяснить, кто такая Инес, что такое Грейсленд и почему меня изводит мерзкая деревянная кукла Джона, значит, я непременно должна добраться до Нины. И как можно скорее.

Глава 16