Странное происшествие на Тенистой улице

Его глаза блестят. Яркая искорка в них заставляет меня чувствовать себя намного лучше, несмотря на все наши разговоры о призраках. Я даже счастлива.

– Как ты думаешь, Тесса, такое объяснение годится? – спрашивает Нина, и в её голосе проскальзывает надежда.

Кивнув, я возвращаю ей телефон:

– Судя по этому сайту, подобные представления получили популярность в начале восьмидесятых годов восемнадцатого века. Но не утратили актуальности и через сто лет, во времена Инес.

Сначала я думала, что она использует Рено, чтобы пугать меня. Ведь я его ненавижу. Но, может, она просто разволновалась, увидев что-то знакомое.

Внезапно меня охватывает грусть. Жалость к Инес. Если это её свидетельство о смерти, значит, её могила указана неправильно. И сама она была не просто рекламой для местного скульптора, она была реальной девочкой. И фамилия у неё была не Кларк. И никуда она не исчезает из своего стеклянного ящика во время грозы, потому что якобы погибла от удара молнии. Её смерть не имеет никакого отношения к молниям!

Я провожу пальцами по истрёпанным краям свидетельства о смерти. Как ни странно, но сейчас я уже не так боюсь Инес. В том смысле, что если бы она хотела причинить мне вред, то уже давно сделала бы это, верно?

Эндрю ерошит волосы. Потом оставляет их в покое, и они торчат в разные стороны.

– Я всё-таки не всё понимаю, – задумчиво произносит он.

– Не только ты, я тоже, – бормочу я. – Если Инес никогда не жила в этом доме, тогда мы возвращаемся к моёму изначальному предположению. О том, почему она всё-таки преследует меня.

– А преследует она тебя потому… – напрягается Нина.

– …потому что ей нравилось искусство. Полагаю, такое всё ещё возможно. Особенно когда я нашла рисунки, спрятанные в стене.

Эндрю сворачивает свидетельство о смерти и передаёт Нине. Та кладёт его в тетрадку, куда подробно записывает ход наших поисков.

– Но почему же её свидетельство о смерти оказалось здесь, в твоём подвале, если она тут никогда не жила?

Нина задумчиво покусывает ручку и отвечает:

– Мы не знаем, настоящее ли это свидетельство. Во всяком случае пока.

– Но выглядит оно как настоящее, – говорю я, принюхиваясь. В комнате всё ещё пахнет заплесневелой бумагой. – И запах тоже настоящий.

Эндрю бросает взгляд на маленькую дверь кладовой, потом захлопывает её ударом ноги. Нина моргает от удивления, потом вздыхает:

– Мне пора…

– Что? – удивляюсь я, подскакивая к двери. – Нет! Только не сейчас. Ребята, вы ведь только что пришли…

– Тесс, мне очень жаль. Но мы никогда не разберёмся, если я не проверю кое-что. Слишком много тут намешано такого, что на первый взгляд не имеет смысла.

Нина морщится и берёт свой ноутбук. Я смотрю на него, поражённая тем, какой он весь серебристый и блестящий. Почему бы не нарисовать на нём череп со окрещёнными костями или что-нибудь в таком духе? В том смысле, что он похож скорее на рождественское украшение, а не на ноутбук, на котором ведётся расследование по делам привидений…

На моё плечо ложится рука Эндрю. Он смотрит на меня, и в его глазах беспокойство.

– С тобой всё в порядке?

– Да.

– Уверена?

Я пожимаю плечами. Да, мне бы хотелось, чтобы они с Ниной задержались подольше, но я теперь уже не так боюсь остаться наедине с Инес.

– Не могу утверждать наверняка, потому что… Сам знаешь… призраки всё-таки. Но, думаю, всё будет в порядке.

Эндрю улыбается и направляется к двери.

– Хорошо, потому что мне нельзя кататься на велосипеде в одиночку. Поэтому надо уходить вместе с Ниной, а то если мама узнает, то начнёт чудить.

Я смеюсь:

– Выходит, тебе не дают свободного выгула, не так ли?

Эндрю откидывает голову и громко хохочет:

– Нет. Я наполовину на свободном выгуле, а наполовину под домашним арестом. Помнишь?

Помню, конечно. Эндрю говорил мне об этом, когда мы только-только с ним познакомились. Когда единственным моим помощником в новом, незнакомом городе был лишь старый компас. Когда мне казалось, что единственной отдушиной в округе является Северный пруд. Я усмехнулась при мысли о том, как потрёпанный футбольный мяч, случайно подскочивший к моим ногам, так много изменил в моей жизни.

Как я тогда ошибалась! А сейчас счастливее меня нет никого на свете.

Глава 36

Кажется, подушка тверда как камень. Поворачиваюсь на другой бок. Правый висок ноет, и я никак не могут устроиться удобнее. Какой-то звук пугает меня – нечто среднее между рёвом стартующего автомобиля и хлопком разбившейся бутылки. Я выпрямляюсь и наконец разлепляю уставшие глаза.

– Ага, мы очень рады, мисс Вудворд, что вы всё-таки решили к нам присоединиться, – говорит миссис Медина и пристально смотрит на меня. На полу у её ног лежит книга. Видимо, тот самый предмет, который и прервал мою дремоту.

– Ой, простите, – мямлю я. Во рту у меня пересохло, а на моём столе собралась маленькая лужица слюны. Я быстро прикрываю её блокнотом.