Странности любви

Она обернулась с дружелюбной, как надеялась, улыбкой и встретилась взглядом с Филиппом Баркли.

— Добрый день, — сказала она, прижимая к груди только что выхваченную с полки книгу.

Во взгляде Баркли сквозило подозрение.

— Добрый день, миледи. — Он скрестил руки на груди и оглядел комнату. — Я не сразу понял, что это вы здесь ходите. Мне сказали, что вам нездоровится и вы решили не вставать с постели, пока остальные будут на благотворительном базаре.

Она пожала плечами:

— У меня всего лишь болела голова, и сейчас, к счастью, уже не болит. Я подумала, что смогу почитать до возвращения остальных. — Мередит приветливо улыбалась. — Надеюсь, вы не посчитаете меня крайне невоспитанной.

К ее удивлению, Филипп не стал демонстрировать учтивость. Он посмотрел на книгу, которую она держала в руках:

— Ну, здесь вы по крайней мере нашли нечто более интересное.

Она вскинула голову:

— Да?

— В сравнении с кабинетом Тристана. — Встретив ее взгляд, он поднял бровь.

Она с трудом удержалась, чтобы не чертыхнуться. Ее видели. Что ж, ничего не оставалось, как попытаться удачно соврать.

— Вы знаете, как это бывает, мистер Баркли. В незнакомом доме легко заблудиться, — смущенно ответила Мередит.

Какое-то время они оценивающе смотрели друг на друга. Она старалась казаться простодушной, но Филипп смотрел на нее с таким нескрываемым подозрением, что было затруднительно найти слова, способные вернуть его расположение.

— Ну, теперь я нашла, чем занять время. — Мередит подняла книгу, чтобы Филипп ее увидел, и молила Бога, чтобы это не оказалась книга по сельскому хозяйству или того хуже. — И мне пора возвратиться к себе.

Когда она шла мимо него к двери, Баркли окликнул ее:

— Миледи?

Она повернулась с самой сияющей из своих улыбок. Ничего не выражающей, совершенно пустой. Совершенно не соответствующей ее характеру.

— Да?

— Вы не знаете, не теряла ли какая-нибудь гостья бальную туфельку? — Он невозмутимо смотрел на нее.

Сердце у Мередит упало. После бегства из апартаментов Девлина Мередит ранним утром сходила в сад, чтобы отыскать свои туфли, но нашла только одну. Она собиралась при удобном случае продолжитьпоиски. Теперь стало ясно, что она опоздала.

— Бальную туфельку? Как в сказке? — со смехом спросила она.

Он не разделил ее веселья:

— Да. Я обходил дом, проверяя, все ли в порядке, и нашел туфельку, застрявшую в кустах.

— Какая таинственная история. — Она сжала книгу вспотевшей ладонью. — Как же она туда попала?

— Не знаю.

— Может быть, кто-нибудь из гостей лорда Кармайкла… — она изобразила смущение, — влюбился на балу. Леди могла потерять туфельку во время выяснения отношений.

У Баркли раздулись ноздри.

— Может быть. Я спрашиваю это потому, что туфелька навела меня на мысль об очень красивом платье, в котором вы были в тот вечер, и великолепных бриллиантах в ваших волосах.

Черт! Ее туфельки в самом деле были украшены нашитыми сверху бриллиантами. Мередит моргнула.

— Приятно слышать комплименты своему наряду. Признаюсь, это мое любимое платье.

Он не спускал с нее глаз:

— Но туфельки не ваши?

Отрицательно качнув головой, она приложила руку к груди:

— О нет, конечно. Губы его плотно сжались.

— Ну, если вы услышите от какой-нибудь леди, что она потеряла туфельку, пусть она пошлет свою горничную справиться у домоправительницы, миссис Ландон. Туфелька у нее на хранении, — сказал Филипп.

Мередит едва не фыркнула. Баркли явно подозревал обладательницу туфельки в очень неблаговидных поступках. За женщиной, забравшей туфельку, стали бы следить.

— Я так и сделаю, — сказала она. — А теперь, если вы извините меня, я возвращусь к себе. Всего доброго.

Он кивнул. Мередит хмуро пошла по коридору. «Мне эти туфельки тоже очень нравились», — подумала она.

Тристан дежурно улыбался молодой женщине, помогая ей выйти из кареты, за которой выстроилось множество других. Ее имя сидело у него где-то глубоко в голове, но и спасая свою жизнь, он не мог бывспомнить его сейчас, даже когда она обратила к нему свое хорошенькое личико и взмахнула длинными пушистыми ресницами.

Эта рассеянность не была чем-то новым. Она преследовала его весь день, с того момента, когда ему сказали, что Мередит не поедет на благотворительный базар.

Он не подходил к ней почти двадцать четыре часа. С тех пор как они неловко расстались после прогулки верхом прошлым утром. О, Мередит присутствовала и на обеде, и на ужине. Весь вечер она была где-то рядом. Гости играли в вист, сплетничали, даже развлекали друг друга игрой на фортепиано. Тристан кожей ощущал каждый ее вдох, каждую улыбку, каждый брошенный в сторону взгляд.

Но он не разговаривал с Мередит. Не подходил так близко, чтобы можно было вдохнуть пьянящий аромат, плотным облаком окружавший ее. Он не прикасался к ней с тех пор, как помог сесть на лошадь, когда они ездили на прогулку.

Тристану не хватало ее.

Забытая молодая женщина оперлась на подставленную ей руку, и он повел ее в дом, но едва ли осознавал, что делает. Его всецело поглотили неуместные мысли о Мередит.