Странности любви

С появлением врача число заболеваний резко сократилось: Катя за здорово живешь справку не выдавала, и ребята изменили тактику — стали приходить к кабинету по вечерам, приглашать врача на дискотеку. Особенно старался Галкин: с гитарой устраивался в коридоре перед медкабинетом и дергал струны, перманентно мурлыча про ненаглядную певунью, с которой в стогу ночевал…

Постепенно Галкин перешел на романсы, призывая врача отворить калитку. Но поскольку Катя и тогда не отворила, Галкин в сердцах сдернул с ее двери плакат "Спасибо, доктор" и заменил его другим: "Минздрав СССР предупреждаю…"

Обидевшись на Катю, Галкин перешел к верному, как он считал, способу уесть врачиху — переключил свое внимание на Таню Миронову, открыто ухаживая за нею. Аня, делая обход, обнаружила их в одной кровати.

— Послушайте, Галкин! Я вовсе не хочу вмешиваться в вашу личную жизнь, но… нельзя же так! Вам-то что, а вот Мироновой такая популярность… Зачем?

— Так я же без всяких эмоций, Анна Ивановна, — широко раскрыл наивные глаза Галкин.

— Вы — да, но Миронова — другой человек. Подумайте над этим…

По вечерам студенты выгоняли простуду дискотекой, а днем — чаем с шиповником и гитарой.

Командир решил срочно провести первый тур конкурса красоты, пока нет работы. Но девушки запротестовали — не тот товарный вид. Катя, не в силах справиться с наплывом больных, выдавала направления в районную больницу.

Два дня лил дождь, и два дня студенты не выходили в поле — лечились, сушились.

На третий небо очистилось, и распахнулась такая яростная синь, какая бывает только в июне. Настроение у бойцов сразу поднялось, в автобус, отвозящий их в поле, входили с шутками, забыв про хилый завтрак.

— Сегодня юбилейная дата: ровно половина срока! — подсчитал Галкин. — Объявляется конкурс под девизом "Лучше двадцать раз по разу, чем ни разу двадцать раз".

Хоть и жаловались студенты, что их юмор совсем отсырел от осенних муссонов, однако предложения посыпались почти сразу:

— В двадцатый раз командир ССХО пожаловался: "Никакой дисциплины. Ну, ни-ка-кой!"

— В двадцатый раз Бобу дали совсем не Бобову делянку.

— В двадцатый раз Галкина спросили, чей же он, в конце концов: Зойкин, Катькин или уже Танькин?

— В двадцатый раз переходящий торт "Сюрприз" перешел к Мироновой-старшей.

Праздничное настроение прибавило и поле: едва ребята высыпали из автобуса, как увидели приятный сюрприз — два громадных оранжевых комбайна и прицеп с кучей пустых мешков.

— У-у, мешки! — загудел хор приветственных голосов.

— У-у, техника! Обвал!

— Комбайн пришел на смену студенту!

— А комбайнеры-то, комбайнеры! Один другого краше!

— Так это же Вася! — Нефертити толкнула сестру. — Помнишь, на танцах?

Водители этих огненных махин спрыгнули на землю и зашагали к сестрам — оба такие же рыжие и похожие друг на друга, как их комбайны. Только у второго в отличие от Василия не было на лице веснушек.

— Вы, случаем, не братья? — спросила Нефертити, подавая Васе руку.

— Братья, — Василий просиял всеми своими веснушками. — Вот познакомьтесь: это — Иван, с города подмогнуть приехал. А они — сестры, — кивнул на Мироновых, явно радуясь такому совпадению.

— Родные? — усомнился Иван, недоверчиво переводя взгляд с Нефертити на Зою.

Галкин, грозно глядя из-под черного сомбреро, решительно двинулся в их сторону. Но у дороги затарахтел директорский "газик", и комбайнеры заспешили к своим машинам.

Командир распределил бойцов по огневым точкам, кого — на комбайн, кого за комбайном, кого — подчищать вчерашнее поле. Там, правда, осталась лишь неотличимая от комьев земли мелочь, но другого вскопанного поля не было, и пришлось озадачивать бойцов "мелочевкой". Туда послали девушек и не занятых за комбайном ребят: эта работа считалась намного легче, чем подбирать клубни за быстро движущейся техникой. Наиболее слабых пустили на комбайн — сидеть не стоять, а тем более не бежать за машиной. Нефертити, конечно, устроилась первой — села ближе к кабине водителя, на железном уступе в виде скамейки, тянувшейся по обеим сторонам траспортерной ленты. Сестра заняла место напротив. Галкин тоже было сунулся наверх, вслед за Таней, но девушки его оттуда сбросили.

— Совесть-то у тебя есть, Галкин?

— Конечно! Сколько надо-то — кило или два? А ты, Нефертити, могла бы со мной повежливее.

Но сидячее место все же освободил, встал за комбайном.

— Сырая больно земля, — покачал головой Вася, залезая в кабину, — ну да ладно, авось не застрянем!

Посмотрел на Таню и еще раз вздохнул:

— Больно сырая…

Оранжевый гигант крупно вздрогнул и, сотрясаясь всем своим многотонным железным телом, поплыл по полю. Второй, украшенный, как и первый, шестеркой девушек, тоже отчалил от края поля. Бойцы, меся резиновыми сапогами вязкую коричневую грязь, тронулись за набирающими темп машинами.

Комиссар шел сбоку — следил за качеством подборки.

— Чище, чище подбирайте, — советовал, переходя от одного комбайна к другому. — Галкин, смотри, сколько за собой оставил!

— Враги подбросили, Александр Витальевич.

Комиссар двинулся к другому полю, где за подборкой "мелочевки" присматривала Анна Ивановна.