Странные и удивительные мы

К другим матерям приезжали родственники и друзья с подарками и цветами. Её никто не поздравлял, но ей было все равно. Впервые мир вдруг обрел смысл. Личико сына было таким красивым. Она млела, когда он обхватывал ее руку своими крошечными пальчиками. Было ясно: если бы мальчик был плодом ее безнравственности и слабости, то она вступала бы в связи без разбора.

В день отъезда она завернула сына в мягкое шерстяное одеяло со звездным узором и решительно вздохнула. Сегодня нет ни прошлого, ни будущего. Все, что ей важно сейчас — это красивый сын, уютно устроившийся на руках. Всё, что осталось сделать — это написать своё имя и дату на бланке выписки: Пегги Смит. 29 июня 1963 года.

Глава 33

Элли

Яркое солнце светило на утреннем небе, покрытом облаками. Я думала о Пегги. Страшно представить, что скажет бабушка, узнай, что я здесь в Италии ищу ключи к тайне, которую она упрямо отказалась открыть мне. Я ненавижу врать ей. Ненавижу врать кому бы то ни было. Но что поделать, если она полна решимости хранить и дальше в ящике своего шкафа секреты прошлого, приводящие меня в замешательство?

— Я звонил на виноградник La Cavalletta утром. — Эд сделал глоток горячего ароматного кофе. — Как раз в это время года там проводятся экскурсии для туристов. Сегодня все занято. Зато на завтра есть два свободных места.

— Хорошо.

— Я предполагал, что ты захочешь поехать.

— Да, конечно, — ответила я, хотя на самом деле поиски Стефано вызывали у меня противоречивые чувства. — Надеюсь, в этот раз нам повезет больше.

Позже мы спустились по прорубленным в скале ступеньками на пристань недалеко от отеля, где нашли пару свободных шезлонгов. Косые лучи высокого солнца проглядывали сквозь ветви деревьев, гладкие камни сияли белизной. Лишь мягкий бриз и плеск воды нарушали тишину. Идеальное место для спокойного отдыха после вчерашнего напряженного дня. Но Эд не мог найти себе места. Устроившись было в тени, он переместился на солнце. Но став липким и потным, пожаловался на жару. Открыл книгу, но тут же отложил ее в сторону.

— Неинтересный сюжет?

— Не могу сфокусироваться.

— Ты же не хочешь ко всем проблемам добавить рак кожи? — Я протянула ему солнцезащитный крем.

Эд начал наносить его чисто по-мужски, словно намывая сковороду губкой: сначала щеки, потом лоб, шрам над глазом, который получил в результате падения на полумарафоне вскоре после свадьбы.

— Шрам почти побледнел, — заметила я.

— Ага. Почти.

— Тебе повезло, учитывая, как все случилось. Сколько швов наложили?

— Десять или около того. Ничего страшного. Я бы все равно не отказался от участия.

— Идея! Давай завтра встанем пораньше и побегаем! — предложила я.

Я никогда не испытывала ничего похожего на то, что творилось сейчас на душе у моего друга. Но уверена, даже в самые ужасные дни бег помогает встряхнуться.

— Что думаешь?

— О чем?

— Об утренней пробежке?

— Да. Возможно.

— Кроссовки с собой?

Он помедлил, явно думая о другом.

— Не помню, Элли.

Я поерзала на лежаке, решив помолчать.

— Пойду поплаваю. — Эд внимательно посмотрел на меня.

— Хорошо.

— Пойдем со мной?

— Ты ведь знаешь, я не фанат. — Мой нервный смешок не остановил его.

— Но ты же умеешь плавать.

— Я умею плескаться.

Конечно, это преувеличение. Нельзя сказать, что я вообще не умею держаться на воде. Папа неоднократно пытался научить меня, да и в школе мы вынуждены были ходить в бассейн, впрочем, настолько мелкий, что можно было достать до дна и постоять, пока учитель не смотрит. Самым большим достижением для меня был значок за десятиметровку, которую я проплыла не дыша. В результате от всех приглашений на вечеринки и дни рождения у бассейна, я успешно отбивалась. К счастью, за все время учебы их было немного.

— Элли, каждый человек должен уметь плавать, — наигранно учительским тоном с беспристрастным лицом произнес Эд.

Я не повелась на уловку.

— Надо будет — поплыву, но не сейчас.

— А если выпадешь из лодки?

— Вряд ли, я осторожна.

— И все-таки, а вдруг не повезет?

Он встал, стянул с себя футболку и протянул мне руку. За последние пару дней твердое мускулистое тело Эда покрылось загаром и слегка смягчилось, что шло ему.