Странные игры [СИ]

— Побить, выбить зубы, запихнуть в стазис? Это что? Поведение высшего общества? Это поведение будущего человечества?!

Краем глаза Чезаре уловил победную улыбку Феликса. Он знал, с самого начала знал, что так будет!

— Виконтесса, — ровным голосом ответил преподаватель, — Альва свое получит, в этом вы можете не сомневаться. Я лично об этом позабочусь, если вас это успокоит. Стазис же — не мера наказания, а способ предотвратить дальнейшие эксцессы такого рода. Так же, как оно было на прошлом празднике, — он акцентировал внимание на слове "прошлом", указывая таким образом на прецедент.

— Да?! — переспросила девушка, — Тогда давайте затолкаем в стазис и Вернера! Он ведь прозвище "пан сводник" получил как раз за такие же шуточки!

— Все же эта шуточка куда более… злая, — поморщился кардинал, — И ваша нынешняя реакция тому подтверждение…

Он помолчал, а затем продолжил, и его интонации стали где-то на 20 % вкрадчивыми, на 20 % гипнотическими и на 60 % сочувственными.

— Хотя я подозреваю, что она стала лишь одной из последних капель. У вас был тяжелый день. Было жестоко оставлять все дела по Филадельфии на вас одну. Но не надо срываться на людях, которые желают вам только добра.

— Виконтесса, — вмешался Грег, — У меня есть основания предполагать, что эти фотографии уже выложены в сеть. Его эмоциональный фон указывает на это. Возможно, в данном случае наказание несколько не соответствует идеалу, но тогда вам следует предложить свой вариант, не так ли?

И как будто этого было мало, к ним подошел еще и Хесус.

— Что тут произошло?

— Меня тут пытаются убедить, — фыркнула виконтесса, — Что за пролитое молоко надо избить человека ногами по лицу, вышвырнуть его планшет со всеми локальными файлами и положить в стазис от греха подальше, чтобы потом решить, что с ним делать.

— Что тут сказать, когда все независимо друг от друга кинулись за вас заступаться, вышло… чрезмерно, — ответил Чезаре, — Но вы же понимаете, что это не со зла. Если вы, как пострадавшая сторона, считаете, что наказания не требуется — быть посему. Что до стазиса — это зависит от того, осознал он свою ошибку или нет.

— В данный момент он лишь чувствует свое превосходство и радуется… полагаю тому, что скоро эти фотографии увидят очень многие, — покачал головой Грег, — Можно сказать, что все, включая эти несколько ударов, прошло по его план. Неплохой план, если уж на то пошло. Если придумать дальнейшее наказание, то виноваты будут еще и все, кто вмешался, а если оставить, как есть, то можно смело ждать повторения.

— Наказание!? — фыркнула Елена, после чего хлопнула ладонью себе по голове, — Проснитесь, люди! Убийца души до сих пор жива, королевой вашей школы является террористка, на счету которой более сотни загубленных жизней, а вы бьёте ногами по лицу мелкого хулигана…

Она зажмурилась и вытянула руки вдоль тела.

— Да что вы можете знать о наказаниях, кретинов куски!

— По пунктам, — привычно поморщился Чезаре, — Пожирательницу душ будут судить и накажут. Это я вам обещаю. Королева… За вас, на секундочку, не задумываясь вступились шесть человек. Пусть глупо, пусть чрезмерно… Но это как нельзя лучше говорит о том, что вы полностью заслуживаете этого, несмотря на ваше прошлое, которое так вас тяготит. Если бы в вас видели только убийцу, не стали бы заступаться.

— Стазис — это тот же карцер, только без наручников! — радостно воскликнула подошедшая Бетти. Ее лицо было чуть тронуто мстительной улыбкой, — Мне кажется, чтобы заработать столь страшную участь, нужно совершить нечто гораздо более отмороженное. Да и, как мне кажется, определить наказание должны король и королева школы, а не преподаватели!

Какое-то время Елена молчала. А потом медленно покачала головой:

— Мне абсолютно не льстит, что, в мою честь, люди готовы творить грязные дела.

Оттолкнув попытавшуюся помочь ей Светлану, виконтесса двинулась в сторону душевых… Хотя не нужно было быть шпионом, чтобы понять, что не в душевые она направляется. Рю какое-то время помедлил, а потом пошел за ней.

— Наши преподаватели не могут даже такое мелочное дело, как обливание человека сладкой жижей разрулить, чего уж там, выбирать наказание? — фыркнул Хесус.

Эта фраза вызвала смешки в толпе. И это стало последней каплей.

Чезаре был уже в тихом бешенстве. Не так уж часто он делал то, что считал верным с моральной точки зрения, без всякой задней мысли. И теперь он понимал, почему. Что толку поступать правильно, если что бы ты ни делал, все равно в твоих действиях будут видеть то, что хотят? Если в попытке заступиться видят жестокость, а в попытке ободрить — лесть? Если те, кому ты помог, будут считать это твоей обязанностью, а кому не смог — твоим преступлением? Если что бы ты ни делал, тебя все равно будут видеть опереточным злодеем? Доказывать, что ты не верблюд — увольте. Надоело. Ему уже хватило унижения в планере. А до того — по дороге в храм. Хватит. Пусть говорят, что хотят. Пусть ненавидят, если хотят.