Странные истории

Два раза к ней этот змей прилетал, после чего знающие люди Матрёну предупредили о том, что как третий раз прилетит, то обязательно её убьёт. Порядок у них такой. Посоветовали ей свечи и лампадку перед иконами зажечь и молитву читать. Помогать читать ей Марька приходила. Прилетать змей в тот вечер прилетал, а в дом войти не мог. Когда увидел, что у него ничего не выходит, то так по углу дома ударил, что из крайнего окна даже рама вылетела.

– Неужели правда!?– Восклицает, притворно удивляясь, Братка.

– А ты Федюху спроси, он скажет. После этого рассказа наступила пауза.

– Я и сама скажу,– прервав паузу, начала баба Даша. – В Ивановке на праздник мужики собрались, заспорили, а среди них Сысой был. Помните Сысоя?

– Кто ж его не помнит, – подтвердил дядя Яша.

– Так вот, – продолжила баба Даша,– Это сваты рассказавали. Заспорили они и чуть ли не до драки. Вадим Парфёнов Сысоя за грудки начал брать. А Сысой и крикни ему: «Полезай на столб!» и пальцем указал. Парфён, как бросится к столбу и мигом макушки достиг, а слезть не может. Это зимой в валенках и полушубке. Сысой ушёл, а мужики начали Парфёна со столба снимать. Столб высокий и гладкий. Пришлось две лестницы связывать, чтоб достать. Кое -как от столба оторвали… Потом ему литр ставили, чтоб на этот столб залез, а он

– А я о чём говорю! – Дядя Яша недовольно хмыкнул и продолжил.– Ладно, Натолий, это давно было, а про Сергунькину свадьбу знаешь, всё совсем недавно произошло. Я на свадьбе не был, а у ихней колитки стоял, когда молодых увозить стали. Лошади в санки были впряжены правленские. Огонь, а не лошади. Федот на облучке. Тронул Федот вожжами коней, а они ни с места. Вперёд шага не могут сделать, только на дыбы встают, как перед стеной какой. Так и не тронулись. Других лошадей впрягли, тогда праздничный поезд и тронулся. Разве, Натолий, ты про это не слыхал? На свадьбе той за молодых стали пить, гости стаканы к губам поднесли, а водка из их стаканов вся в потолок. Ещё налили – и та в потолок. Поняли хозяева что к чему. Гришуньку соседа из за стола за шиворот вытащили и давай ухватом охаживать, а он кричит: «Не бейте! Я больше не буду!» После этого и вино из стаканов перестало в потолок вылетать…

Я верил в эти рассказы и мне было жаль себя, потому как я чувствовал беззащитность перед таинственными силами о которых говорит дядя Яша.

– А что, дядь Яш,– спрашивает Братка, хитрая улыбка опять появилась на его лице,– ты с кладбищем-то того – не пошутил?

– Вот удумал, – дядя Яша сделал доверительную мину, – видно я вам ещё не рассказывал, что со мной произошло по осени.

Он уселся поудобнее и ещё на четверть придвинулся к столу. Так вот слушайте.

– Темно было, луна хоть и светит щербатая, да толку большого нет, а кладбище-то на горе, там снежок не растаял, видно там ещё ветерком его обдувало, а в деревне напрочь весь сошёл, от речки тепло. Часов в десять вечера моя Стрелка залаяла, и всё за ваш двор бросается. Я пошёл посмотреть, вышел в проулок, глядь на гору и меня как током пронзило. А хорошо так видно гору-то, как на ладони. Снежок – не снежок, а так крупа тоненько так разбросана, как курам просо сыпят. А среди могил кто то в белом весь, ходит и в сторону деревни направляется.

Я до чего вроде небоязливый, а сердце холодком обдало,– в это время дядя Яша, переменил положение и ещё дальше отодвинулся от двери, но продолжает говорить.– Тут ещё соседский Тобик подбежал, пёс злобный и вдвоём со Стрелкой бросились к кладбищу. Стрелка рыжая, её хорошо видно, а Тобик серый, рядом пятном тёмным кроет. Только как собакам приблизиться, фигура в белом остановилась и вытянула в стороны руки, собаки разом осеклись, стоят как вкопанные, а потом с визгом назад. Я, хоть человек и неробкого десятка и много чего на свете видывал, а тут мурашки по спине побежали толпой.– Дядя Яша перестал рассказывать, обвёл всех взглядом и ещё отодвинулся от двери уже без всякого предлога ногу переменить, или ещё чего.

– Чё… замолчал-то, – спросил Братка.

– Тут замолчишь,– проговорил дядя Яша,– как вспомнишь, так перед глазами и стоит – руки вытянуты и только белое что-то с головы до пят немного колышется.

– Саван,– ахнула тётка.

– Можа и саван, я ближе не подходил, только собаки оттеля с поджатыми хвостами вернулись и уже не брехали. Стрелка, так та сразу в конуру забилась, будто её и нет.

– Покойник-то куды делся?– спросила баба Даша.

– Можа покойник, а можа и нечистая сила,– заключил рассказчик, и пододвинулся ещё немножко, а баба Даша перекрестилась на угол.– Откель мне знать, кто это был? Тут луна за тучку зашла, покаместь она из-за неё выйдет? Только я дожидатца не стал, холодно, домой ушёл.

– Как же ты всё это помнишь? – Спросила Няня.