Странные истории

Сколько уже было таких городков, которые мелькнули перед ним как во сне. Ни в одном из них он не оставался более чем на трое суток и то только затем, чтобы пополнить запасы еды, да раздобыть чего-нибудь из одежды, если это было необходимо.

Мориц любил свободу, но ещё больше в этой свободе он любил предаваться мечтам. Сама по себе свобода, которой он уже был сыт, мало чего значила без полного живота. Это, скитаясь по дорогам, мальчишка давно понял. Теперь его уже не мучили обыкновенные фантазии о путешествиях, теперь Морицу хотелось результатов от путешествий и как можно скорее. Он хотел, славы – она не приходила, он хотел внимания – его старались не замечать. Иногда он просто хотел есть, а у него не было ни одного цента в кармане.

Особенно Мориц не любил встреч с полицейскими, потому как мальчик неоднократно видел в газетах объявления о пропавшем ребёнке с его фотографией вывешенных на самых видных местах. Хорошо ещё, что в этих газетёнках была не одна его фотография, а всегда набиралось не менее дюжины любителей приключений, так что запомнить всех было сложновато.

Сейчас Мориц добывал себе еду. Приём был не сложный, но до него надо было додуматься. С собой из дома Мориц прихватил своего любимого голубя из голубятни, и теперь, как только мальчик видел летающих в небе ручных голубей, он выбирал удобное место, ставил сеть, выпускал голубя и прятался в укрытии. Его голубь обязательно приводил с собой лучшую голубку, которую в следующем населённом пункте Мориц тут же продавал и покупал себе еды.

На этот раз ему не везло, голубь никак не мог увлечь за собой пернатую подругу и у мальчишки от неудобной позы начала затекать рука. Он уже хотел было сменить положение тела, как из отдушины мансарды послышались голоса тех, кто находился под ним в комнате. Мальчик прислушался. Говорила пожилая женщина:

– Я опять пригласила к вам доктора Брауна, сэр. Он вам поможет. Браун – хороший доктор. Вы знаете, у него и отец был доктор, и дед тоже. Он лечил ваших родителей. Кстати, вы просили принести вам бумагу, чтобы написать завещание, я выполнила вашу просьбу. Это белая хорошая бумага, на ней не расплываются чернила.

Мориц затаил дыхание. Интересно, о каком завещании идёт речь? Совершенно не слышно слов больного. По всей видимости, он так слаб, что слова его не долетают даже до отдушины. Это было интересно, Мориц оглянулся и увидел неподалёку открытое окно. Держась за лозы дикого винограда, густо оплетавшие крышу, он подобрался к окну. Верёвки хватало, чтобы, если надо, потянуть за конец и захлопнуть ловушку. Мориц осторожно раздвинул листву и заглянул внутрь помещения. Напротив него, на старом кожаном диване лежал лет тридцати мужчина с испитым лицом и большими выразительными глазами.

– Ты молодец, Магда,– сказал больной и попытался улыбнуться. Магда – полнотелая женщина с добрыми и уставшими от бессонной ночи глазами, вдруг прислушалась и сказала:

– Не кажется ли вам сэр, что что-то шуршит на крыше?

– Полно…, кошки или голуби.

– Странно, но наш Сильвестр совершенно на них не реагирует? – и Магда посмотрела на спокойно лежащего на полу довольно большого серого с чёрными пятнами поросёнка, нахоленность которого сразу бросалась в глаза.

За дверью раздались шаги, кто-то поднимался на мансарду по лестнице.

– Это доктор Браун,– сказала Магда и открыла дверь. В комнату вошёл доктор Браун с небольшим ридикюльчиком, с каким обычно ходят люди его профессии. Это был статный пожилой мужчина в добротном костюме и шляпе. Больной сделал знак рукой и Магда вышла.

Доктор Браун окинул взглядом комнату. В ней он был первый раз. Единственное широко распахнутое окно, с нависшими на нём виноградными лозами, мало пропускало света, и в комнате царил полумрак. Лишь одно солнечное пятно чуть дрожало на коричневом крашеном дощатом полу. В центре этого пятна лежал на коврике, вытянув передние ноги вперёд и положив на них голову, а задние подобрав под себя, тёмно-серый с чёрными пятнами поросёнок. Для доктора его присутствие было ново. Он не знал, что у хозяина есть ручной поросёнок.

Браун знал, что Генри ведёт замкнутый, можно сказать отшельнический образ жизни. Он почти не выходит за забор своего дома и даже в своём доме он постоянно пребывает в уединении. Да и кто может это уединение нарушить? Разве одна преданная Магда, которая тоже не отличается словоохотливостью. Она давно служит Генри и ведёт почти такой же затворнический образ жизни, как и сам хозяин.

В городке поговаривали, что Генри сошёл с ума и буквально затворился в последние годы на мансарде. Другие говорили о том, что с наступлением вечерних сумерек Генри идёт на Бранденвильское кладбище, что находится не так уж далеко от его дома, и там просиживает иногда до утренней зари. Другие поговаривали, что он якобы является хранителем страшной тайны, с чем связан его великий взлёт, как биллиардиста в молодости. Насчёт тайны могли быть и досужие домыслы, а вот насчёт успехов в биллиардном деле – эти успехи были несомненны.