Странные люди (СИ)

- А теперь, может, объясните, что это было? – раздраженно поинтересовался тот, у которого сегодня была явная передозировка чужих странностей. Знакомства с Немо и Лисом хватило выше головы. - Ну? Я жду!

- На тебе темные пятнышки, - терпеливо «объяснил» рыжий, тыкнув веснушчатым пальцем куда-то в лоб Киту. - Как плесень на хлебе. Это Пакость нечаянно натворил.

- Плесень? - убито повторил новичок.

- Да. Три темных кружочка.

- Он тебя сглазил, - сжалилась над нервной системой новоприбывшего Спящая. - Не сильно, не волнуйся. Ты, наверное, еще не все знаешь. Это и есть способность Пакость. Когда он злится, он может нечаянно сделать что-то подобное. Насколько я знаю, последствия бывают и более серьезные.

Тяжелый вздох вырвался у Кита невольно. Повезло – ничего не скажешь. У самого мерзкого типа из всей компании оказалась странность, которую тот реально может использовать против него. А чем он ему ответит? Пересказом того, что может случиться завтра? И то, если вспомнит…

- Ну и что теперь? - мрачно спросил он.

- Будь осторожен, - улыбнулась ободряюще Спящая. - Под ноги смотри и не рискуй, пока не рассосется. А Лис проследит и скажет, когда будет можно расслабиться.

- Лис будет тебя охранять! – радостно встрепенулся рыжий.

Кит смог только выдавить в ответ кислую улыбку.

Глава 7

Западный ветер. «Может, теперь что-то изменится»

Говоря откровенно, «…ец» был местом не менее странным, чем его обитатели. Заброшенный лагерь нередко вел себя, как настоящее живое существо, существо древнее и мудрое, со своими причудами, но при этом весьма доброжелательное. Такая характеристика прозвучала бы смешно и глупо, озвучь они ее за пределами лагеря, но здесь странности заведомо воспринимались как норма. Странные люди в странном месте.

Одной из главных особенностей лагеря «…ец» (они так и не смогли понять, как он называется на самом деле), было то, что куда бы ты не шел и какую бы дорогу не выбрал, ты всегда приходил туда, куда тебе было нужно.

Пакость сам убедился в этом, когда в один из первых дней пребывания здесь блуждал по лагерю в одиночестве, ища место, где можно потеряться для всех. Он прошел лагерь насквозь, от центрального входа, через клумбы, площадки, аллейки и заросли, и отыскал петляющую между сосен тропинку, уводящую куда-то в глубину леса. Там одуряюще пахло смолой, под ногами хрустели шишки, а сосны прижимались к нему теплыми боками, когда он проходил мимо них. Тогда Пакость думал, что вышел за территорию, но оказалось – ошибался. Тропинка вывела его на местный стадион, если такое звучное слово можно применить к овальной залысине на теле душистого соснового леса, которую он из себя представлял. По обе стороны – руины футбольных ворот, по бокам – останки скамеек.

Тут дышалось легко. Над головой было чистое, не закрытое ни ветвями деревьев, ни проводами, ни крышами домов, широко распахнувшее крылья небо, а окольцовывающая стадион крепостная стена сосен надежно ограждала его от целого мира. Кусочек другого измерения, беседка для нуждающихся в одиночестве.

Пакость несколько часов провалялся там прямо на траве, подобно Лису, глядя в это бездонное небо и чувствуя, как раздражение уходит прочь.

С тех пор местный стадион именоваться у них Беседкой. Туда приходили, чтобы поговорить с глазу на глаз. С кем-то или с самим собой.

Появление каких-то традиций за несчастные пять дней кажется слишком странным и поспешным, но если учесть, что это были пять совершенно ничем не занятых дней, которые порой со скуки растягивались до бесконечности, можно понять, что ничего странного на самом деле в этом нет. А может, тут просто время шло по-другому…

Крепкий кофе почти остыл, пока они пронесли его через пол-лагеря. В чашку Немо, с фиолетовым бледным ирисом на боку и трещинкой скраю, нырнула душистая длинная сосновая иголка. Нырнула и утонула, не давая себя вытянуть. Теперь ее кофе горчил совсем иначе и пах хвоей.

- Сильно я его?

- Не очень. Я бы услышала.

- Я ж не думал даже, что будет так… Точно?

- Лис бы запаниковал, если бы было сильно. Он видит все, что происходит вокруг.

Заросшее футбольное поле – большая зеленая тарелка, на которой они были жалкими крошками, остатками давно съеденного блюда. Они сидели в самом сердце Беседки на вытоптанном ими же пятачке травы.

- Надо держать себя в руках… - едва слышно произнесла Немо.

- А какого он к ней лез?!

- Не злись… Пожалуйста.

Пакость отставил чашку прочь и откинулся на спину, вытягиваясь на еще не прогревшейся из-за ночных холодов земле. На его неизменной мятой клетчатой рубашке кое-где виднелись зеленые пятна травяного сока. Губы Пакости кривились, ноздри сердито раздувались, но он все еще крепко держал свой гнев внутри, не давая ему выплеснуться наружу. Резким движением он сорвал колосок и сунул в рот, покусывая кончик. Курить из-за нервов хотелось сильно, но сигареты он решил беречь.

- Он просто с ней знакомился, - Немо сидела в трех шагах от него, прижав колени к груди, и пальцем пыталась выловить из чашки иголку. - Не злись.

- Я не злюсь!