Странные люди (СИ)

Неизвестно, как выглядела игровая в лучшие годы «Еца», но сейчас она представляла собой темную холодную комнату с хаотично разбросанными по ней стульями и парой исцарапанных шахматных столов – забытыми полями былых сражений. Они расселись по комнате кто где, не стремясь устроиться рядом друг с другом. Просто в одном помещении и хватит.

- Ну а ты что-то уже придумал? – Спящая не заведовала продуктовыми запасами и на кухне появлялась редко. Насколько знал Кит, она даже ела часто у себя.

- Молоко, - Пакость начал загибать желтые от табака пальцы. - Яйца после сегодняшнего завтрака к концу подходят. Ну и муки не мешало бы. Будете себя хорошо вести – оладий нажарю!

- А ты умеешь? – недоверчиво повернулась к нему Немо, занявшая стул за баррикадой из квадратного шахматного стола.

- Ой, да чего там уметь! Смешать и на сковородку наляпать. В среду наделаю, если не передумаю.

Немо недоверчиво сощурилась, давая понять, что она вряд ли будет есть то, что получится, но критиковать идею не стала. В руках она держала «Дети капитана Гранта», открытую на первых страницах, и книга поглощала все ее внимание. Странное это было собрание, отметил мысленно Кит из своего угла. Словно все они случайно оказались в этой комнате, а не пришли посоветоваться. Сам он пялился на голубую стену с нарисованным на ней приторно-веселым мультяшным львом в синих шортах. Вокруг него летали шарики и почему-то пчелы, походившие на некачественных клонов знаменитой пчелки Майи, мультик о которой он смотрел в детстве. Картинка была бы забавной, если бы кто-то догадался ее подновить. А так, краска облупилась, бессердечно искалечив половину пчел. Сам лев потерял оба глаза, отчего напоминал ночные галлюцинации. Кит раздраженно отвернулся.

- А может, карамелек еще? - это снова заговорила Немо.

Она обращалась к Пакости, но смотрела на спину пялящегося в окно грустного Лиса, с самого утра выглядывавшего в небе свою придуманную маму.

- Немного разноцветных карамелек. Хоть грамм сто. Хочешь, Лисенок?

Рыжий художник растерянно обернулся, прослушав все, кроме своего имени.

- Заметано, - поддержал идею Пакость, достав из кармана свои старые часы. - Молоко, яйца и карамельки. Думаю, хватит с нас. Разве еще макарон попросить про запас. Слышал, Дик или как там тебя? Минут через пятнадцать будем выдвигаться…

Кит, который еще злился за свой удар током, поднял на него тяжелый хмурый взгляд, не понимая, как трактовать такое приглашение. Рука дружбы? Ох, вряд ли.

- А чего я? - хмуро поинтересовался он, смотря уже не на Пакость, а на льющийся без устали дождь за окном.

- А чего бы и не ты? - тот оскалил желтые зубы. - Я один волочь по дождю то, что привезут, не буду. Кто знает, сколько там еды будет. А тебе полезно прогуляться, хоть какой-то толк…

Несмотря на ядовитые слова, выбор Пакости был понятен. Кроме него тут были еще две девушки и Лис - считай, ребенок. Кому еще тащиться в дождь встречать машину?

- Лис может пойти…

- Я могу пойти… - одновременно с ним отозвалась Немо, по тону которой было ясно, что она чувствует приближение бури.

Новичок отмахнулся от нее, проигнорировав Лиса.

- Прогуляюсь, - коротко отозвался он. - Чего б не прогуляться…

Впервые после знакомства они с Пакостью должны были остаться вдвоем. А там уже – что будет. У Кита после вчерашнего кулаки чесались на его физиономию еще сильнее.

Вдвоем они вышли в серую пелену дождя. Серого занудного дождя, который никак не желал прекращаться и тут же промочил все, что не успел, пока они ходили на завтрак. Ни капюшона, ни зонта. Последнего не нашлось даже у запасливой Спящей, о чем она им почти виновато сообщила перед выходом.

Пакость ступил под льющие с неба холодные потоки первым, совершенно не обращая внимания, что его неизменная рубашка тут же прилипла к телу, пропитавшись водой. Кит пошел следом, обходя постепенно превращавшиеся в маленькие озера лужи. Капли текли по спине, повисали на челке, приклеивая ее ко лбу, оседали на ресницах режущим глаза мокрым грузом. Кроссовки промокли насквозь, стоило ему миновать выложенную плитками дорогу, ведущую от корпуса, и перейти на аллейку, подтвердив, что никакие они не кожаные, как его когда-то уверял продавец.

Лагерь лежал вокруг поникший, молчаливый, понурый – бродячая собака, так и не нашедшая укрытие в непогоду. Дождевая вода смыла пение птиц, смыла незримую паутину запустения и зловещую безлюдность, смазала пейзажи, исказила черты, оставив только поблекшие, потемневшие краски, шепот капель в листве и бойкую чечетку, которую они отбивали на крышах и трубах.

Пакость вел его по той аллейке, которая вчера, после первой встречи с Немо, манила его в глубь «Еца». Теперь она была для него не такой безликой и никуда не ведущей. С нее начинался путь в столовую.