Странные сближения. Книга вторая (СИ)

— Хитро, — фыркнул сквозь усы Липранди. — А притворялся-то…

— На дороге всякое может быть, — Волошин, перехватив пистолет за ствол, положил его на пол и выпрямился, подняв руки над головой.

— Теперь вы, — Пушкин сделал шажок в сторону смотрителя, рассчитав, что на затюканного Облепиху и карманный пистолет подействует должным образом, хотя в действительности. И был прав: смотритель побледнел ещё сильнее, поднял обе руки и отвернулся так, чтобы не видеть Карбоначчо, лежащего в кровавой луже.

— Теперь гайдук.

Облепиха мучительно закашлял, и его вырвало.

— Гайдук, — вслед за Пушкиным, произнёс Раевский, целясь в Бурсука.

— Я безоружен, — тихо сказал Бурсук. Обе руки он держал на подлокотниках кресла.

— Прфрп, — потребовал Липранди, и Пушкин перевёл:

— Кинжал.

Бурсук глядел на него из-под век.

— Делайте, что говорят.

Очень медленно гайдук вынул из ножен кинжал и, наклонившись вперёд, положил его у ног.

— А теперь, — Раевский вновь перевёл пистолет на Волошина, — рассказывайте. Кто и почему это сделал?

Облепиха жалобно булькнул.

— Я не видел, — Волошин на глазах бледнел. — Я смотрел в окно, и обернулся только когда…

— Вы, — Раевский кивнул Бурсуку.

Бурсук смерил его внимательным взглядом. Он был похож на зверя, не решившего ещё, по какой из троп уходить от погони, и нюхающего воздух в нерешительности.

— Я спал, — ответил он, наконец.

— Один из вас врёт, — Раевский по-прежнему целился в атамана. — И мы не в том положении, чтобы выяснять, кто именно. Даю шанс сознаться. Если этого не произойдёт сию минуту…

— Эй, — тихо сказал Пушкин, — не увлекайся.

— …Я свяжу каждого из вас, и будете отвечать в Кишинёве…

По лицу Волошина плыло странное выражение, в коем скептицизма было значительно больше, чем страха. Он расширил глаза и вытянул шею к Раевскому, пытаясь поймать его взгляд, а затем коротко мотнул головой в сторону Бурсука.

Кто где стоял? Бурсук в кресле, до итальянца шесть шагов: нож мог только метнуть. Волошин шёл к окну, на ходу мог воткнуть нож… да, мог. Смотритель всё время ходил туда-сюда… Да, мог и он.

— Прф-рп-рпф! Фррр!

— Здесь гайдук, — машинально перевёл Пушкин. — Он в тюрьму не пойдёт.

Удар нанесён всего один. В комнате шестеро, и никто ничего не видел? Значит, итальянца убили две минуты назад, когда мы обернулись к окну поглазеть на молнию. Кто где был в это время?..

— Молчание, — констатировал Раевский. — Что ж, Волошин, медленно подойдите к Липранди, повернитесь и вытяните руки за спиной. Гайдук, вы держите руки высоко и о-очень ме-едленно идите за Волошиным. Липранди, у вас есть верёвка?

Мы смотрим в окно, Бурсук дремлет в своём кресле, Облепиха только что закрыл журнал и идёт наискось комнаты, Волошин движется с другого конца, мимо итальянца. Мог? Мог.

— Прп-п-прввфврф, — зашипел Липранди.

— Три ружья у стены, — так же шёпотом перевёл Пушкин. — Раевский, они…

— Ме-едленно, я сказал.

— …Заряжены!

Маленькой бомбой Бурсук сорвался с места, на ходу хватая прислонённое к стене ружьё и лёгкий карабин.

В следующий миг он оказался уже за спиной идущего к А.Р. Волошина и обрушил приклад ему между лопаток. Волошин повалился на Раевского, цепляясь за него в попытке не то отвести от себя пистолет, не то просто ухватиться. Первое Волошину удалось; второе нет.

Пуля взорвала вазу, стоящую на тумбочке у дальней стены, невредимый Волошин с криком рухнул к ногам Раевского, а Бурсук, тут же отскочив подальше, направил карабин на Пушкина и выстрелил.

Пружина выпрямилась, обрушивая курок на латунный колпачок капсюля, искра метнулась по канальцу пистона к заряду, воспламеняя порох, пламя пробежало по стволу, толкая перед собой свинцовый шарик, обложенный войлочным пыжом. Шарик вылетел и, за ничтожную долю секунды преодолев расстояние до Пушкина, ударил его в живот чуть выше левого бедра.

Одновременно с выстрелом Раевский налетел на Пушкина сбоку, стараясь оттолкнуть или хотя бы заслонить собственным телом, но понял, что поздно, пуля слишком близко, не успеть.

Успел, однако, Волошин. Лёжа ничком с вытянутыми руками, он обнаружил, что на ладонь ему вот-вот наступит левая нога Пушкина. Пока за спиной громыхало ружьё Бурсука, Волошин крепко сжал пальцы у Пушкина на лодыжке и рванул на себя.

Нога Пушкина заскользила, он откинулся назад, падая.

Прошив ткань жилетного кармана, пуля угодила в часы и, срикошетив от гладкой крышки «Брегета» навылет пробила руку Раевского, падающего на Пушкина сверху.

Пушкин, почувствовавший удар и уверенный в том, что сейчас умрёт, упал на спину, выронив пистолет и обхватив живот руками. На него с криком свалился тяжелый Раевский, держащийся за простреленное предплечье.

— Мыниле сус! — заорал Бурсук, бросая карабин и вскидывая ружьё. — Лежать всем! Бурсук ынзадар не сядет, понятно вам?!

— Жив? — прохрипел Раевский, сползая с Пушкина.

— Кажется, да, — Александр оторвал затылок от пола и увидел, как Облепиха вынимает из кармана что-то круглое, зажатое в кулаке.

Бурсук пятился к двери, держа на мушке Липранди.