Странные встречи славного мичмана Егоркина

Для полного и безвредного восстановления я решил использовать горячий хаш – испытанное радикальное средство. Кавказцы раньше славян с вином, а, следовательно, и с похмельем познакомились! Но и гнать его прочь тоже раньше научились. Я не знал вот как-то на Деде это скажется? Я, почему-то на самом деле поверил в его морозно-снеговую сущность! А вдруг растает и превратится в какую-то жалкую грязную лужу?

Но ему самому – видней! Быстро расплавил на плите тарелку холодца и заставил его все это съесть! Да еще перца бахнул, не пожалел!

Не совсем, конечно, «хаш», но если глянуть принципиально, то – сойдет! Кто захочет попробовать, – сделайте лучше по настоящему рецепту, в любой «Кулинарии» возьмите, а то вкус испортите!

В сей момент Рюмин встрял в рассказ Егоркина, вторгнувшегося в его сферу лечения, и авторитетно заявил: – Темнота пещерная! Надо было ему, этому самому Деду дать две таблетки пирацетама, и уже через 15 минут он бы у вас решал в голове уравнения третьей степени! Сколько раз проверял на своем командире лодки еще в молодости!

– За что я вас люблю, врачей, так это за то, что вы диагнозы ставите, и лечения назначаете вовремя! По результатам вскрытия, как правило!

– зло парировал Александр Павлович. – Ну, слушайте дальше.

Дед поел хаша, и ничего с ним не случилось, похвалил только. Да и заметно стало по нему – на пользу пошло, зарозовел, потом покрылся, или там – конденсатом, уж не знаю. Кто не знает – первый признак избавления от похмелья!

Вдруг открывается дверь, и входит моя супруга, правда, еще не в боевой раскраске, но вся в кулинарном полете. Смотрит – нас четверо… и трезвые! Подозрительно оглядев компанию, она со всеми поздоровалась, а я тут вспомнил, что Новогодний подарок для нее остался на корабле, запертый в боевом посту, в сейфе!

Я весь похолодел, как наш Дед, а на лбу даже почувствовал иней! Полный капут! Так я еще никогда не обделывался, н-да-а! Ведь хотел же из старшинской кают-компании вернуться в каюту, но кто-то отвлек! Я мысленно застонал и стал прокручивать варианты выхода из этого положения – но в результате получался только второй вход в эту самую… и в прочие мрачные отнорки.

А этот самый Дед вдруг говорит: – Мир тебе, добрая женщина, да будет в Новом году твой дом счастьем полон, да любовью отмечен. А от зависти людской оберег тебе такой! – лезет в мешок и достает… серебряное украшение в старорусском стиле, как мы когда-то в музее видели. Моя ненаглядная сразу дар речи потеряла и к зеркалу прямо запорхала, чистый мотылек-бомбардировщик! Да скорей примерять эту красоту! Чмокнула меня в щеку, к вечеру уже колючую от щетины, и говорит нежным голосом:

– Спасибо, родной! И подарок нашел, сразу видно – авторская работа хорошего мастера, не «ширпотреб» турецкий! Мне такой наборчик уже года два снится. И Деда Мороза даже привел!

Надо сказать, в этом деле она неплохо разбиралась, правда, загадка – где так нахваталась?

А потом и говорит: – А кто Дед Мороз? Я весь ваш экипаж знаю, но вот узнать не могу!

– От подводников он, – отвечаю, выбор-то в нашей деревне невелик – или от нас, или – от подводников. Бывает из ДОФа, но это редко. От этих очагов культуры – чаще шла только одна копоть! Сами себя и обогревают! Впрочем, честно сказать, от начальника ДОФа зависит и еще от начпо, который должен знать, когда и как того пнуть!

– У нашего только на детей-то времени с трудом хватит! А что еще сказать – и не знаю. Стыдно мне стало как-то. Моей выдумки с трудом на флакон духов хватило. Хотя мог бы и до серебра додуматься самостоятельно, при некотором напряжении мысли. Особенно, если от фуражки извилины освободить…

Я договорить еще не успеваю, а она нас в зал тащит! Знай наших – а то – кухня, кухня! В зале же – стол, а на том столе – лукуллов пир (на восемь персон) накрыт. Так, на всякий случай. Ну и весь новогодний антураж там – елка, гирлянды, блестки, свечи, апельсины в вазе.

Но вот тут Дед пищи отведал, а рюмку – наотрез отказался. – Вот!

– он удовлетворенно сказал, столу семейному место самое в светлице! А то еще Шарль Перро, знавал его когда-то, великий сказочник, писал: «мачеха настолько ненавидела Золушку, что даже кормила ее на КУХНЕ» А у вас, куда не войди…

– Дык это, – Нетопырев икнул – менталитет и условия жизни поменялись, вот!

– Не к лучшему! – резюмировал Дед.

А мы выпили, и честь хозяйкиным трудам отдали, да. Нетопырев, так тот сразу домой заторопился, а мы с Мишечкиным пошли Деда провожать. Дед спросил у Нетопырева, что он хочет от него под елочкой, а тот дурашливо ответил, что хорошей водки. Так он в деда и не поверил…

А ведь такой у него шанс был, может быть, разъединственный шанс – да махнул на водку!

У дверей мы распрощались с Сашей, а сами двинулись к городской елке.

Доктор сказал, что жена у него в Питере доучивается, они уже созванивались и поздравлялись, а в компанию к своему однокашнику по академии он всегда успеет. И вот что еще удивительно: – Светлана моя меня, да в новогодний вечер, да без конвоя из двери выпустила! Чу-де-ca!