Странный Джон (ЛП)

После гибели Ян Чуна в компании осталось одиннадцать молодых людей и мальчиков (включая Самбо) и десять девушек, младшая из которых, родом из Индии, была совсем еще младенцем. Из двадцати одного человека трое юношей и одна девушка были из Тибета, две девушки — из Китая, и две — из Индии. Остальные, кроме Вашингтонии Чон, были родом из Европы. Среди выходцев из Азии, как я впоследствии обнаружил, было несколько выдающихся личностей: Цомотри, мастер телепатии, и Шень Ко, китаец приблизительно того же возраста, что и Джон, специализировавшийся на прямом изучении прошлого. Этот хрупкий юноша, который, как я заметил, питался приготовленной специально для него едой, считался самым «просветленным» во всей колонии. Однажды Джон сказал наполовину в шутку: «Шень Ко — реинкарнация Эдлана».

В первый день Джон устроил мне экскурсию по острову. Сначала мы подошли к каменному строению на берегу бухты — к силовой станции. На циновке перед входом лежал Самбо, сучивший кривыми черными ножками. Как ни удивительно, он меньше остальных изменился внешне. Его ноги были по-прежнему слишком слабыми, чтобы выдержать вес тела. Когда мы проходили мимо, он пропищал Джону: «Ей! Можно с тобой немного поболтать? У меня есть одна проблема». Не останавливаясь, Джон откликнулся: «Извини, сейчас я слишком занят». Внутри мы обнаружили взмокшего Нг-Ганко, лопатой закидывавшего песок (а точнее высохший ил) во что-то похожее на топку. «Как удобно, — заметил я со смехом, — получать энергию из грязи!» Нг-Ганко остановил работу и широко улыбнулся, вытирая тыльной стороной ладони пот со лба.

«Вещество, которое мы теперь используем, — пояснил Джон, — легко расщепляется с помощью моей психотехники, но оно встречается очень редко. Разумеется, если мы возьмем и взорвем все его молекулы, что есть в этой куче, от острова ничего не останется. Но нужного нам вещества в сырье только миллионная доля. Топка позволяет выделить его атомы в виде золы, которую еще требуется отделить от прочих отходов, а потом сложить в этот герметично закрытый контейнер».

Он провел меня в другую комнату и указал на необычайно массивный аппарат. «Здесь происходит настоящая работа. Время от времени Нг-Ганко помещает щепотку вещества на вот эту покрытую клейким веществом пластину, вставляет ее сюда, и «гипнотизирует» атомы. От этого вещество становится невидимым и неосязаемым и перестает существовать, по крайней мере, в материальном смысле. Потому что когда оно «засыпает», оно не может уже ни с чем взаимодействовать. Потом либо Нг-Ганко будит атомы, чтобы получить мощнейший всплеск энергии, которая через эту машину вращает динамо-машины, либо их забирают, чтобы использовать на «Скате» или где-нибудь еще».

Мы пересекли помещение, наполненное механическими устройствами, состоявшими из большого количества валов, рычагов, колес, труб и циферблатов. За ними находились три огромные динамо-машины, а за ними — установка для дистилляции океанской воды.

Потом мы посетили лаборатории — несколько деревянных строений, построенных без особого порядка в некотором отдалении от поселения. Внутри одного из зданий мы нашли Ло и Хван Те перед микроскопами. Как пояснила Ло, они пытались «обнаружить заразу, которая поразила плантацию маиса». Помещение выглядело как обычная лаборатория, заваленная бутылями, пробирками, ретортами и другими принадлежностями. Здесь, судя по всему, проходило изучение вопросов, связанных как с физикой, так и с биологией, но биология преобладала. Вдоль одной стены стоял невероятных размеров шкаф, точнее, большое количество небольших шкафов. В них, как я потом узнал, находились инкубаторы, о которых мне позднее рассказали подробнее.

Дом для собраний — каменное сооружение, судя по виду, построенное на века, — был одноэтажным и довольно приземистым, но радовал взор. Я не удивился, узнав, что большая часть книг по-прежнему хранилась в деревянных ящиках. При этом на полках библиотеки уже стояли самые ценные тома. Мы с Джоном зашли внутрь и увидели Джелли, Шень Ко и Шахина, окруженных грудами книг. Вторая комната, поменьше размерами, была отведена для встреч колонистов. Ее стены были отделаны незнакомыми мне породами дерева и украшены сильно стилизованными резными изображениями. Из них некоторые тревожили меня или вызывали интерес, другие же вовсе не трогали. Панно из первой группы, как сказал Джон, были выполнены Каргысом, из второй — Джелли. Мне тут же стало понятно, что работы Джелли имели некое значение, недоступное моему пониманию, так как Джон был несомненно очарован ими. Кроме того, я с удивлением увидел Ланкор, девушку с Тибета, которая неподвижно стояла перед одной из картин и беззвучно шевелила губами. Джон, заметив ее, сказал шепотом: «Она сейчас далеко отсюда, но нам не стоит ей мешать».