Странный каприз

— Да, я ее отговаривал, но она уперлась… Говарды согласились, не подозревая, что разговор с ней повлияет на их решение. В конце концов, предложить больше она все равно не сможет. Они просто обязательные люди, поэтому и…

— Что она им наобещала?

Мистер Эмхерст снова откашлялся.

— Сначала она стала рассказывать о гостинице — как она ее переделает, обставит антикварной мебелью и так далее. А потом пообещала назвать гостиницу их именем — «Дом Говардов» — и привести в рекламной брошюре историю семьи. Вот это их и соблазнило.

Крейгу редко случалось выходить из себя. Когда он злился, то не вскакивал и не повышал голоса, только глаза угрожающе суживались, на высоких скулах выступали красные пятна, а голос становился тихим, едва слышным. Вот и сейчас Крейг заговорил почти шепотом, и Эмхерст наклонился, чтобы не пропустить ни слова.

— Вот это трюк! — шептал Крейг, сжимая кулаки. — Да эта женщина — настоящая язва! Так их одурачить! Ее счастье, что разговор шел по телефону — стоило бы им увидеть, как она одевается… Она же обманула стариков! Она не станет давать гостинице их имя!

— С нее станется, — пропыхтел Эмхерст.

«Интересно, — подумал он, — когда это мистер Пинкни успел ознакомиться с особенностями ее стиля одежды? Сам мистер Эмхерст уже привык к экстравагантным нарядам своей клиентки, его только смущало всеобщее внимание, которое она вызывала везде, где бы ни появлялась…

— Мне очень жаль, что вам так не повезло, мистер Пинкни, — продолжил он похоронным тоном. — Без сомнения, мисс Ларсон — решительная женщина. Не удивлюсь, если ее гостиница будет процветать.

— А я удивлюсь, — отрезал Крейг. — Она же ничего не понимает в гостиничном менеджменте! Это не то, что продавать столы и тумбочки!

Крейг откинул со лба густые каштановые волосы. Интересно, подумалось ему, сколько седых волос добавила ему за сегодняшний день решительная мисс Ларсон? Крейгу не раз случалось проигрывать, но никогда еще неудача не задевала его так больно. Он предложил в сделке более выгодные условия — и все же она выхватила дом прямо у него из-под носа!

Крейг поднялся и протянул Эмхерсту руку.

— Спасибо, что зашли, Джек, — поблагодарил он с сердечностью, не обманувшей даже мистера Эмхерста. — Что ж, на доме Говардов свет клином не сошелся. Поищу что-нибудь другое.

Оставшись один, он долго сидел неподвижно, постукивая карандашом по столу и уставившись невидящим взглядом на пресс-папье ручной работы в дальнем углу стола. Пресс-папье было настоящим произведением искусства, но Крейг об этом не задумывался. Он привык жить среди изящных и дорогих вещей. Но что может понимать в антиквариате эта чокнутая калифорнийка? Ей следовало бы продавать безликую мебель для офисов. Или костюмы от авангардистских французских кутюрье, подходящие разве что для бала в психиатрической клинике. Господи, на какой помойке она нашла свою шляпу?

«А из нее вышла бы хорошая манекенщица», — подумал вдруг Крейг. Несколько лет назад он сопровождал престарелую тетушку на благотворительный показ мод, где великосветские дамы бродили по подиуму, неумело подражая рассчитанно-небрежным движениям профессиональных моделей. Но была среди них одна… Невысокая, весьма упитанная, со светлыми кудряшками, прилипшими ко лбу, — совсем не красавица. Но, едва она появлялась на подиуме, все взгляды устремлялись к ней — такое исходило от нее обаяние. Крейг был очень разочарован, узнав, что она замужем. Вот с такой женщиной он хотел бы встречаться.

И в Присцилле Ларсон было что-то похожее. Люди оборачивались на нее не только из-за экстравагантного наряда. Надень она даже самый строгий костюм, все равно бы выделялась среди тысячи лиц. В ком еще можно найти такую гремучую смесь энергии, самоуверенности и отваги? Сразу видно, что эта женщина — из тех, кто не трусит, не сомневается, не оглядывается на чужое мнение и всегда добивается своего. Так, как добилась дома Говардов.

Крейг никак не мог выбросить ее из головы. Сегодня в ресторане, когда она упрямо отвергала все его предложения, он вдруг ощутил толчок сумасшедшего желания. Может быть, поэтому у него и вырвались слова о разговоре наедине — хотя, Бог свидетель, он не имел в виду ничего дурного. Присцилла Ларсон поразила его воображение, словно райская птица с трепещущим радужным венцом на голове. Как мог он, девять лет проживший с холодной как лед светской женщиной, не увлечься этой искрометной особой! Естественно, он невольно задумался о том, как проявляется сумасбродство Присциллы в постели.

От бессвязных мыслей его отвлек зуммер интеркома. Секретарша сообщила, что на проводе Моника. Крейг не слишком хотел сейчас говорить с бывшей женой, но уклониться уже было нельзя.

— Здравствуй, Моника, — заговорил он спокойным, дружеским тоном, какого обычно придерживался в разговорах с ней. — Что случилось?

— О, Крейг, как хорошо, что я тебя застала. Я боялась, что ты уехал на весь день. Крейг, ты не сделаешь мне одолжение?

Ну разумеется! Был ли случай, чтобы Моника позвонила ему просто так?

— М-м?