Странный мир. Истории о небывалом

– Я тебя так пущу – костей не соберешь, – продолжая выкручивать ухо, процедил Зиг. – Если ты, падла, еще раз попробуешь мне присниться, я с тобой такое сделаю, что в морге от страха плакать будут! Понял?

– Я же ничего…

Зиг на мгновение отпустил ухо и левой рукой хлестко шлепнул ботану по губам.

– Не чевокай!

Ботан рванулся было наутек, но Зиг мигом перехватил многострадальное ухо.

– Стоять! А то я тебя одной левой…

Зиг произносил гордые слова, стараясь не вспоминать, как лупил его ботан во сне, не оставляя ни малейшего шанса хоть как-то защитить себя. Зато теперь все как доктор прописал: действительно Зиг его одной левой делает. На правой руке, угрожающе занесенной для удара, красовалась черная кожаная перчатка, в которой уютно свернулась мулиняшка.

– Ты все понял или тебе еще объяснить?

Почему-то ботан не плакал, а глядел с нескрываемой ненавистью. Потом выкрикнул:

– Я тебе еще не так приснюсь!

Такого беспредела Зиг не ожидал. Бывают вещи, которых нельзя терпеть никогда и ни от кого.

Зиг саданул ботана с правой, не в глаз, – чего в повязку лупить? – а в умный лобешник, чтобы в следующий раз думал, что можно говорить, а что нельзя.

Ботан, даже не икнув, повалился на пол.

«Нокаут, – резюмировал Зиг. – Хрясь – и в грязь!»

Наверху хлопнула дверь. Пора делать ноги.

Зиг выскочил из парадняка и побежал, стараясь уйти подальше, пока не попался никому на глаза. С опаской подумал: «А вдруг на двери стоит камера наблюдения? – но тут же успокоил себя: – Да ну, они никогда не работают. А хоть бы и работала, не станет же полиция просматривать запись из-за того, что какой-то сопляк нажаловался».

Маманьки еще не было дома. Зиг выволок из холодильника кастрюлю, похлебал ледяного супчика со склизкими клецками. Ничего не скажешь, хороша хозяйка: сын копыта с голодухи отбросит, а она и не заметит.

Делать было нечего, и Зиг снова поперся на улицу. Своих искать не стал – стремно с разбитой мордой. Потусовался в парке на скамеечке. Надо же, бред какой – тусоваться в одиночку, сам с собой!

Потом, хотя время было детское, нехотя пошел домой.

Маманьки по-прежнему не было, но на кухне объявились два полиэтиленовых мешка с какой-то хавкой. Значит, приходила и тут же куда-то умотала. Не хватает только, чтобы его искать.

Зиг разворошил пакеты, поморщился при виде морковки, – за кролика она его, что ли, держит? – нашел упаковку сосисок, срубал сырьем, даже без хлеба. Задумался, что бы еще употребить, но тут хлопнула дверь – вернулась маманька.

– Слава богу, живой! – это она вместо здрасьте. – Ты где был?

– Гулял.

– Тебе было сказано – дома сидеть! Я уже в школе была, все дворы избегала, не знала, что и думать. Шляешься незнамо где, а тут маньяк объявился. В соседнем доме школьника убили, такого же, как ты. Вчера тоже пришел из школы избитый, а сегодня прямо в подъезде его чем-то тяжелым по голове ударили. Сейчас в коме лежит.

– Так это не убили, раз в коме, – проговорил Зиг, стараясь не выдать себя дрожью в голосе. – И вовсе он не такой, как я. Он, кажись, в четвертом классе, а я в восьмом.

– Считай, что убили. Придет в себя или нет, этого никто не знает. А ты мне зубы не заговаривай, отвечай, кто тебя изукрасил?

– Говорят тебе – никто!

– Ты мне врать не смей! Все равно в милиции разберутся, там придется отвечать.

– Никакой милиции больше нет, – зло поправил Зиг. – Теперь у нас полиция. А она откуда узнает?

– Я заявление написала, что тебя тоже избили.

– Дура! – взвыл Зиг. – Еще ментовки мне не хватало!

– Ты как с матерью разговариваешь? – немедля взвилась маманька.

Скандал поехал по привычным рельсам. Долго слушать Зиг не стал, развернулся и ушел в свою комнату. Вышел, только когда маманька позвала ужинать. На ужин наварила каких-то макарон и залила яйцом. О сосисках слова не сказала; понимает, что сама виновата. За ужином снова пыталась подкатить к Зигу, вызнать, кто его побил и за что. Зиг отмалчивался и при первой же возможности ушел будто бы спать.

Какое там спать! И страшно было, и думалось всякое.

Надо же, с одного удара – и на тот свет! Теперь искать будут, вынюхивать. А впрочем, никто не узнает. Главное – тихо сидеть и мулиняшку припрятать получше. А менты пусть гадают, отчего ботан помер, следов-то нет!

А вдруг ботан из комы выйдет и на него наябедничает? Хотя ему, наверное, всю память отшибло. Главное, что больше он не приснится никогда.

На этой успокоительной мысли Зиг засопел, уткнувшись в подушку здоровым глазом.

И тут же вокруг сгустилась не то свалка, не то заброшенная стройка, и вчерашний жлоб с нехорошей улыбочкой вышел из-за угла. Зиг знал, что ему снится сон, но почему-то это ничуть не утешало.

– Тебя нет! – закричал Зиг. – Я тебя убил!

– Ты? Меня? – удивился жлоб. – Ты мелкого ботанчика убил, а теперь я убью тебя. Так будет честно, не правда ли?

Сказано было так буднично, что Зиг сразу поверил – убьет.

– Не надо! Я его не убивал, я просто стукнул!..