Странный остров

За все время полета друзья из чувства осторожности молчали, памятуя, что в неизвестной чуждой обстановке молчание — не только золото, но и верный способ спасения от беды. Они улетали от злополучного острова, а в душе томилась беспокойная мысль: как бы не обнаружился обман, как бы не повернули их назад. Только их глаза не вняли осторожному рассудку; взоры всех троих с шаловливым чувством постоянно скользили по чудной фигурке молодой стюардессы, которая ловко и кокетливо порхая между креслами, пыталась удержать в равновесии поднос, на котором она носила коньяк и разные деликатесы для молодых адмиралов.

Через несколько часов полета самолет приземлился в одном из аэропортов европейской столицы. Там, на взлетной полосе, стоял и наш красавец аэрофлота ТУ-154, работающий на международных авиалиниях. А как наши герои, перебравшись в кусочек летающей родной акватории, благополучно прилетели в Шереметьево-2 (эпизод чисто формальный), мы описывать не будем. Главное — они снова очутились дома!

Глава четырнадцатая ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ

Еще пророки говорили: «Самая лучшая дорога — дорога домой». Правдивость этой библейской истины поэт испытал в полной мере, возвращаясь после долгой разлуки к родным пенатам.

Как только Юрий вошел в подъезд своего дома, неведомая сила вдруг сделала его тело невесомым, придала ему крылатость, и поэт почти летел до пятого этажа, не чуя под ногами ступеней бетонных маршей лестницы.

Надавив на кнопку звонка и подождав достаточно для того, чтобы убедиться — дома никого нет, он нагнулся и достал ключ, который лежал, как обычно, под ковриком, — о чем знали все воры и другие любители визитов по чужим квартирам. Через минуту он уже втянул в себя самый сладчайший аромат милого родного очага. В восторженном удивлении бродил Юрий по квартире, разглядывая, словно впервые, до боли знакомую обстановку. Стол, диван, стенка с книгами, телевизор, картины, детские игры, кровати — все стояло на прежних местах, но в новом, более приятном счете. Казалось: все вещи улыбались хозяину, как старые верные друзья, обрадованные встречей после разлуки. Все это было очевидным, но и невероятным!

Время — послеполуденное.

Ольга, вероятно, сейчас на работе, а дочь в детском комбинате. Он не стал звонить жене, решив, что нежданная встреча с мужем будет для нее приятнее.

Юрий принял с дороги душ, который считал эликсиром бодрости и здоровья, потом пообедал, разогрев суп и вермишель на газовой плите. Включив сразу радио и телевизор, он, под их аккомпанемент блаженно развалившись на диване, стал просматривать газеты и журналы, накопившиеся в корзинке за время его отсутствия.

Даже бегло пробегая по заглавиям и рубрикам, вникая в смысл публикаций, он с удивлением убеждался, что в жизнь общества нахлынула, ворвалась какая-то новая, необыкновенная волна. Газеты и журналы печатали в изобилии такие необычные откровения о незыблемых ранее устоях систем и бытия, захватывая при этом такие высоты и масштабы иерархической пирамиды административного правления, высвечивая их настолько недозволенно и критически непривычно, что Юрия взяла оторопь. Казалось, завтра же эти газеты и журналы закроют, а весь их штат редакторов и корреспондентов посадят в тюрьму и расстреляют, как врагов системы, так долго и упорно создаваемой огромным штатом государственных учреждений, где целые армии чиновников-бюрократов блюли в строгости и благоговении цифру и процент, инструкцию и параграф, заслонявшие все интимное, частное, личное.

Время подкатило к 18–00, когда заканчивалась работа у жены. Подождав минут пятнадцать, он позвонил в деткомбинат; там ему сказали, что его дочь только что взяла из группы мать.

Очень скоро зашуршал ключ в замке, и он услышал в коридоре дорогие, как самая лучшая музыка мира, желанные голоса:

— У нас дома кто-то есть… — пропела божественная скрипка.

— А кто? — отозвалась пикколо-флейта.

В нетерпении он выскочил в коридор, и на нем сразу же повисли в объятиях два самых дорогих человека на всем свете — жена и дочь.

Семья в твоем родном доме! Скажите, дорогие читатели, что есть для нас дороже на этом свете? Ничего! — ответите вы. И это верно! Но почему же в нашем мире процветает непонятная сила и страсть Асмодея, разрушающая семьи, эти драгоценнейшие, но такие хрупкие в наш век ячейки людского общества? Где же злые корни причин, иссушающие среду семьи, в которой — самая благодатная почва для прорастания и вызревания самых здоровых зерен человеческой жизни. Семья! Не в тебе ли смысл спасения человечества?

Когда боги любви Венера и Эрот, исполнив свой священный долг, отлетели от супружеского ложа, Ольга крепко уснула.