Странствие, книга I

Тит схватился за меч и побежал к борту защищать Пегас. Он все кричал: «Гребите, гребите!», но сил у гребцов уже не осталось, сколько их не бил смотритель. Некоторые кариумы наловчились хвататься за весла — все, что могло остановить корабли, шло в дело.

Одну галеру, которая была ближе всего к вражескому берегу, смогли поджечь. Горела корма. Вскоре появилась новая напасть. На берег выкатили катапульты. Тит осознал, что Кутоний предусмотрел не все.

Тит отбивался от заползающих на борт воинов врага, в одном ряду с остальными легионерами и моряками. У варваров не было доспехов на телах, но была неистовая ярость в глазах. Клинки звенели все сильнее. Тит искал момент, чтобы отлучиться и найти Кутония — без него он не мог отвести корабли. Когда он оглянулся, один из варваров напрыгнул на него и, оттолкнувшись от борта, повалил на палубу, пытаясь заколоть Тита. Кинжал сверкал в солнечных лучах и целился прямо в сердце. Тит крепко держал руку воина, а левой судорожно искал свой нож. Когда он оказался в руке, быстрые удары в бок повергли врага и тело кариума неподвижно легло на Тита. Он услышал, как враг что-то прорычал в предсмертных потугах — у этого человека ярость заглушала страх перед смертью. Ему было честью умирать в бою.

Тит скинул тело с себя и осмотрелся. Все больше врагов взбиралось на корабли. Ударили катапульты. Они били неточно, и несколько снарядов попало в свои же лодки. Мельком Тит заметил, как огромное ядро разорвал тело бедолагу-кариума. Но один снаряд угодил прямо в борт соседней галеры и прошил его насквозь. Полетел град зажженных стрел. Часть долетала и до Пегаса. Кто-то закричал: «Щиты! Щиты, сволочи!» Все легионеры бросились к щитам, но многие не успели. Стрелы побили около десятка иллирийцев, кариумов еще больше. Вокруг все вопили. Молодые воины, не прошедшие войн до этого, начали истерично биться с врагом и с рассудком. Кто-то безудержно бросался на копья и мечи, вмиг помирая, кто-то прыгал в воду, кто-то прятался в углу. Разразилась паника. Кровь полилась по палубе.

Варий выхватил большой топор у одного особо крупного воина-кариума и стал размахивать им, рубя врагов. «Мрите! Мрите, черти зеленые!» — кричал он, — «Я вас всех перетрахаю!» Хадегис ловко бился, встав в узком проходе. Он делал свою работу молча и умело. Комес был неподалеку от Тита и сражался сразу с несколькими соперниками. Пегас стал крепостью на воде, которую штурмовали бесчисленные враги.

Тит увидел дядю на самом носу корабля и стал пробираться к нему. Галера, в которую попал снаряд, накренившись проплывала рядом, но в какой-то момент крен стал слишком большим, и она пошла ко дну. Катапульты сделали еще залп. Мимо Пегаса с шуршанием пролетел огненный выстрел, зацепил и порвал парус. Парус загорелся багровым огнем, медленно расплывшимся от дыры к краям. В другую уже горящую галеру попали еще раз, только огненным зарядом. Там разразился страшный пожар. Нескольких кариумов и иллирийцев обдало горящей жижей. Они с воплями побежали к воде, размахивая руками и пылая как факелы.

Тит еще не дошел до дяди, когда тот закричал ему: «Уводим корабли!» Он все понимал и как оказалось уже несколько раз отдавал приказ отступать, но в пылу битвы убили его трубача, а добраться до рога он никак не мог. Тит сделал это сам и протрубил отступление.

* * *

Вырваться из лап кариумов удалось лишь шести галерам. Остальные были захвачены или потоплены. Снаряды с катапульт рассекали воздух над головами у отступающих. Один шар шаркнул борт. Еще один попал мачту и снес ее под корень. Позади слышались вопли пленных — их всех казнили по старинным обычаям кариумов:

Мести тут нет. Это война.

Без жалости будет ссечена голова.

Повсюду развеем тела мы врага,

Их земля будет нашим женам мила.

Тит присел на деревянную скамью и некоторое время смотрел на происходящее, погружаясь в себя. С какой жестокостью бились кариумы. С каким кровожадным остервенением они убивали южан, будто они были им кровными врагами. Взгляд Тита незаметно для него самого нашел Хадегиса. Хадегис убивал своих сородичей… но в порыве ярости Титу вновь казалось, что он делал это «не искренне». «Алины есть алины», — думал Тит, — «В них нет ничего нашего. Их сходство с нами — только ложная надежда, но не истина». Он отмахнулся от странных мыслей.

За галерами гребли десятки лодок — они неминуемо отставали, давая передышку иллирийцам. Легионер латали свои раны и избавлялись от тел поверженных врагов. Все было в крови. Столько крови…! Ужасная война только-только начиналась.