Странствие, книга I

Внезапно Натан почувствовал сильный тупой удар по затылку, но удар не сбил его с ног. Все произошло в мгновение ока. Натан оттолкнул впереди стоявшего и рванул, что есть мочи к выходу из переулка, но ноги все-таки подкосились, старик потерял равновесие и тут же упал. Он ударился лбом обо что-то твердое. Алая кровь потекла по щеке. Грабители нагнали его, и один из них приложился ногой по лицу Натана. Другой потянулся за мешочком, но Натана крепко вцепился в него, будто это что-то самое важное для него на свете. «Отдай! Убью!» — воскликнул человек в черном, и старик будто отрезвел. Его хватка ослабла и мешочек тут же выскользнул из ладоней, а после этой секунды его сознание помутилось, и он погрузился в белую пелену. Вокруг него неслись потоки снега, густой метелью скрывающие пространство вокруг, и слышался голос Аврелии: «Дорогой мой… Натан… иди ко мне». Его тело полностью расслабилось, и он потерял сознание…

* * *

Бой барабанов бодрил дух гребцов, но не так сильно, как это делала плеть смотрителя. Он не жалел рабов, бил так, чтобы рассечь плоть. Он ненавидел их всем своим черным сердцем. Тит видел это, стоя на корме, и точил зуб, заодно припоминая, что смотритель сильно избил его пленного — Фина.

Пегас в составе флотилии отчалил от берега и стал уходить против течения реки Дилана на восток освобождая путь карумскому войску. Жители Синора запаниковали, увидев это, ведь они не знали, какой хитрый маневр затеял Кутоний со своими морскими командирами. Кариумы тоже уже стали считать, что дело было сделанным, как у них говорят «быком вспахано, дождем полито».

Они видели отступающую флотилию иллирийцев и ликовали, забыв обо всякой осторожности. Они ринулись на свои лодки с большей охотой и погребли к противоположному берегу. Но они упустили из внимания другую поговорку, которую у них знает каждый малец. «Бык будет кастрирован вечером, но днем дел он еще успеет натворить». Запах крови, страха и скорой победы манил их и вводил в состояние экстаза. Лодки рассекали речную волну, плескались весла в воде, и стоял дикий ор, похожий на жужжание тысячи шершней.

Но внезапно все стало меняться. Когда галеры иллирийцев отошли на пять сотен саженей, раздался рев боевого рога, и корабли стали разворачиваться. «А ну, сукины дети, делай точнее!» — кричал смотритель на левую группу, засеменившую, когда пришлось менять ход на задний. Он хлестнул одного раба, за то, что он стукнул веслом об весло впереди сидящего, рассек ему плетью бровь и веко, но раб лишь съежился и продолжил грести, чтобы не получить новую порцию. Правая группа так и гребла вперед. Галеры разворачивались стремительно, оставаясь практически на месте.

Барабаны пробили немного, когда галеры развернулись и выставили свои клыки-тараны вперед. Это грозное оружие, которого было достаточно, чтобы разбить и большие галеры, не говоря уже про на скорую руку сделанные баркасы, долбленки и прочие мелкие посудины, на которых переправлялись кариумы.

План Кутония был прост, а вся ставка делалась на тактическую невнимательность противника и отсутствие у него опыта морских сражений. Кутоний отплыл против течения, чтобы потом развернуть галеры и пустить их на веслах по течению, снося таранами переправляющуюся армию. Это должно было сработать. Все командиры в это верили.

К тому времени уже много кариумов было на воде ближе к центру реки. Словно мелких мошек, их бултыхало в потоках величественной реки Дилана. Барабаны иллирийцев забили ускоренным темпом, вновь раздался боевой рог. Галеры дали ход. Кто-то из кариумов заметил приближающуюся угрозу, но было уже слишком поздно грести обратно. Они не сразу сообразили, что делать. Будто акулы, галеры неслись к массе кариумов, выстроившись правым полу-клином. Уже через несколько мгновений они врезались в лодки. Те с хрустом под крики людей ударились о тараны и борта кораблей и стали тонуть. Некоторые лодки подлетали над водой, разломанные пополам, а затем вновь падали в воду и скрывались в водах Дилана. Некоторым кариумам особо не везло: ужасные увечья наносили ломающиеся деревянные части корпусов. Они словно пики пронизывали тела, под давлением таранов.

Галеры шли жнецом, растянувшись на ширину половины реки, но этого было недостаточно. Врагов было слишком много, а гребцы на галерах вскоре стали терять темп. Некоторым уцелевшим воинам кариумов с тонущих лодок удалось уцепиться за борта кораблей. Они, словно клещи, поползли вверх. Их быстро скинули. Тит только услышал, как кто-то из его воинов прокричал, что некоторые варвары пытаются брать галеры на абордаж. Вскоре многие кариумы на лодках устремились за замедляющимися галерами. Они стали окружать корабли и как стервятники впиваться в плоть судов. Полетели стрелы и дротики. Наконец появились первые погибшие со стороны иллирийцев. Шок кариумов сменился яростной атакой, подкрепленной жаждой мести за неожиданный и кровавые обман.