Странствие Кукши. За тридевять морей

С сыном ее все ласковы, но Андреем никто не зовет, только Вороненком. Кручина и сама то и дело сбивается на прозвище. В доме Мысловичей Кручина повеселела, и то имя, которое еще в Гнездове дал ей Кукша, вроде бы ей уже и не подходит. Но Кукша решил: не менять же его сызнова! И так это уже третье имя…

Его друг Шульга продолжает понемногу запасать железный товар, иногда ему удается купить подешевле – не на Торгу, а прямо в кузницах у кузнецов. Запасать лучше сейчас – к весне будет дороже.

Он рассказывает Кукше о торговле в далеких северных краях, которые лежат гораздо дальше Кукшиной Тихвины. Торговля там удивительная, хотя и очень простая – складываешь в определенном месте железный товар, а на другой день на месте твоего товара лежат соболя, бобры, горностаи, черные лисы.

– Никто из наших, – говорит Шульга, – северных тех охотников сам никогда не видел, но пакости от них не было ни разу.

Скоро праздник Солнцеворот – солнце на лето поворотит, дня начнет прибывать, а медведь с боку на бок перевернется и так уже доспит до весны. Еще этот день называют Корочун, потому, верно, что он самый короткий в году.

Готовятся к празднику, как обычно: прежде всего, варят пиво и мед. А пироги станут печь накануне и продолжат в самый праздник, чтобы свежие были. Молодежь личины ладит – изо всего, что под руку попадет: из кожи, из дерева, из кусков шкур, из бересты. В праздник кто медведем нарядится, кто козлом рогатым-бородатым, кто лешим, кто девкой, кто сарацинским купцом.

На Корочун никто никого нарочно не приглашает – хмельной народ шатается, где хочет, приходит, к кому хочет, и тут уж разницы нет – господа ли, холопы ли. Пляски и жмурки, в домах и на вольном воздухе, походы по всему Нереву, а то и в другие поселения. Пьют и закусывают, где кому случилось. Шульга позвал Страшка с Некрасом к себе на Корочун только потому, что далеко живут, в Прусах, не позвать, так могут и не прийти – отгуляют в своем посаде. А ведь страсть как любопытно узнать, что за подарок у Страшка для Кукши припасен!

Но вот наступает и Корочун. Шульга с раннего утра торопится доделать медвежью голову, Кукша ему помогает. Надо, чтобы как живая была, и с глазами, конечно, чтоб глядеть. Наденешь ту медвежью голову на свою, шубу вывернешь, и не отличить, – медведь и медведь!

Слышно, лестница скрипит, кто-то поднимается на гульбище, и, судя по шагам, не один.

– Верно, Страшко с Некрасом, – говорит Шульга.

Отворяется дверь. Гостей, однако, трое… Один за другим они входят в покой. Все трое в вывороченных тулупах, в раскрашенных берестяных личинах, изображающих каких-то неведомых чудищ, в личинах тех вырезаны, конечно, отверстия для глаз, для носа и для рта, но по тому, что видно в отверстия, не поймешь, кто скрывается за личиной… Один из вошедших как будто женщина или девушка – для мужчины гость и ростом маловат, и в плечах узковат, и движения не по-мужски плавные…

Кукша с Шульгой во все глаза глядят на вошедших и не узнают их. То есть двоих-то они вроде бы и готовы узнать, но почему тогда пришедших трое и третий как будто даже женщина?..

Гости не выдерживают и начинают хохотать… Все трое снимают личины, и перед Шульгой с Кукшей стоят, как они и догадывались, Страшко и Некрас, а между ними… Кручина.

Почему она вдруг оставила своего Вороненка и, нарядившись, пришла сюда со Страшком и Некрасом? Да она с ними, кажется, и незнакома… Словом, тут загадка какая-то…

Видя удивление друзей, Страшко с Некрасом снова разражаются хохотом.

– Ну что, нравится подарок? – спрашивает Страшко, просмеявшись и подталкивая Кручину к Кукше.

– Подарок – это Кручина? – в растерянности спрашивает Кукша.

Лицо Шульги выражает не меньшую растерянность.

– Не Крушина, а Ива! – поправляет Страшко.

– Растолкуй, в чем дело, друг, – сдается наконец Кукша.

– Охотно, – отвечает Страшко, – но, может быть, вы званых гостей прежде за стол посадите и пивом угостите?

Смущенный Шульга поспешно приглашает всех за стол и трижды ударяет в пол стоящим у стены посохом. Вскоре прибегает служанка, и Шульга велит ей принести пива и пирогов. Кукша хотел было заговорить с Кручиной, но что-то остановило его… Как странно, Кручина смотрит и на него и на Шульгу, словно перед ней незнакомые люди, он ясно это видит!

– Служанка возвращается с кувшином пива и с корзинкой пирогов, накрытых холстиной.

– С пылу, с жару! – с удовольствием говорит она и, поставив все на стол, снова исчезает.

– Ну вот это другое дело, – шутливо ворчит Страшко.

Шульга наливает в обручные стаканы пиво и садится, выжидательно глядя на Страшка.

– Помните ли, – обращается Страшко к Шульге и Кукше, осушив свой стакан, – вы еще позвали нас с Некрасом побродить по Березаню и мы нашли там изваяние, маленькую безрукую женщину с золотыми волосами?

– Помню, – отвечает Кукша, – только нашли не мы, а Некрас.

– Да, да, Некрас, – отмахивается Страшко, – не в этом дело.

Он лезет за пазуху и достает что-то, завернутое в холстину, разворачивает сверток и ставит на стол изваяние голубоглазой золотоволосой женщины с отбитыми руками.