Странствие по дороге сновидений; Середина октября - смерти лучшая пора; Место, где убивают хороших мальчиков; Хризантема пока не расцвела; Старик в черном кимоно; Ниндзя: специальное задание

Через несколько дней осколок шрапнели ранил младшего сына Кацудзи в колено. Она перевязала его, но лекарств не было. Через день мальчик умер, улыбаясь, у матери на коленях. Верно, отец позвал его за собой… Завернув ребенка в последнее одеяло, мать оставила его рядом с телом отца.

Утром один из солдат отказался идти вместе со всеми. Сжимая в руке гранату, он велел всем отойти, предупредив, что сейчас взорвет себя. Старший сын — Сигэнобу — схватил мать за руку и потащил в сторону. Не успели они отбежать и на десять метров, как раздался взрыв.

Они продолжали идти. Вдруг опять услышали разрыв гранаты и решили, что еще один солдат покончил с собой, желая избежать плена. Но когда подошли поближе, их взору открылась ужасная картина — залитые кровью, кричащие от боли люди.

Выяснилось, что это была группа беженцев, расположившаяся на отдых. Вдруг появился какой-то солдат и потребовал отдать ему всю еду, которую они каким-то чудом сохранили. Услышав отказ, солдат бросил в них гранату — одного убил, двоих ранил, забрал еду и ушел.

Они сделали привал у реки. Сигэнобу играл с камешками. Вдруг, весь бледный, он бросился к матери, предупреждая ее о том, что приближается японский солдат. Сигэнобу испугался, что солдат заберет остатки соли — единственное их достояние. Но солдат прошел мимо, не заметив женщину с ребенком.

Здесь, в горах, она встретила старую знакомую с безумными глазами. Сестра Симидзу вся в слезах стала рассказывать, как она потеряла мужа и младшего сына. Знакомая вдруг сказала:

— Ты счастливая. Твои умерли сами. А я убила своих младших.

Сестра Симидзу в ужасе посмотрела на нее, думая, что та помешалась.

Но женщина сказала правду. С больным мужем и четырьмя детьми они перебирались через горы. Когда подошли к вздувшейся реке с сильным течением, она поняла, что всем им не переправиться и решила пожертвовать младшими — двойняшками, чтобы спасти хотя бы старших.

Она приготовила немного риса, дала детям, и, когда те доели, бросила первым в реку мальчика. Когда она взяла девочку, та стала кричать:

— Мамочка, я обещаю быть хорошей и делать все, что ты скажешь. Пожалуйста, не бросай меня в реку! Не бросай!

Женщина закрыла глаза и бросила ее. Крик о помощи донесся снизу, река подхватила девочку и унесла.

Женщина сошла с ума, поняла сестра Симидзу. Но в какой-то степени она могла понять мать, желавшую спасти хотя бы кого-то из детей. Во время блужданий по горам она видела множество детей, оставшихся без родителей…

Несколько японцев, и она в том числе, успели перебраться на этот остров, где ее встретил Симидзу. Потом она вместе с другими беженцами эвакуировалась в Манилу на последнем судне. Свое место беженцам уступили летчики, которые потом все погибли.

Но дошло ли судно до Манилы и что дальше происходило с сестрой, Симидзу уже не знал.

В феврале 1952 года самолет с эмблемами военно-воздушных сил Филиппин опять стал кружиться над островом. Японцы слышали, что к ним обращаются через громкоговоритель, но из-за грохота двигателя не могли разобрать слов.

— По-моему, они называют наши имена, — не очень уверенно сказал Касима, у которого был хороший слух.

Самолет сбросил несколько листовок и улетел. Листовки они позднее подобрали. Среди них было письмо от старшего брата Касима. В письме говорилось, что война кончилась, братья давно демобилизовались, родители чувствуют себя хорошо. Симидзу тоже получил письма от родных вместе с семейными фотографиями.

Огава решил, что на сей раз американцы превзошли себя. Он и не подозревал, что их разведка умеет так работать. Он только не мог понять, каким образом американцы раздобыли их семейные фотографии.

Каждый снимок они изучили до деталей. Ефрейтор Симидзу пришел к выводу, что ему прислали не подлиный снимок, а фотомонтаж. Его жена была изображена с двумя детьми. Старший ребенок обязательно должен был быть девочкой, но на фотографии, по мнению Симидзу, был изображен мальчик. И вместе с его женой и родителями на снимке никак не мог оказаться один из дальних родственников.

Эта деталь укрепила его во мнении, что американцы каким-то образом подделали все эти снимки. Только зачем? Столько дорогостоящих усилий ради того, чтобы выудить из джунглей трех японских солдат?

Огава еще раз убедился, что выполняемое им задание имеет особую важность, раз враг пытается во что бы то ни стало обезвредить его группу. Значит, информация, которой он владеет, окажется особенно ценной для советской разведки.

Еще через месяц они опять услышали, как к ним обращаются через громкоговоритель. Мужской голос повторял вновь и вновь:

— Я корреспондент японской газеты «Асахи». Я остановился в отеле «Манила». Я приехал, чтобы поговорить с вами.

Он несколько раз повторил, что он японец и даже попытался спеть куплет из японской военной песни.

— Опять началось, — мрачно пробурчал Касима.

— Давайте-ка переберемся в другое место, — предложил Симидзу.

Потом они вернулись и обшарили место, откуда предположительно говорил человек с мегафоном. Нашли японскую газету — первую за все эти годы.