Странствие по дороге сновидений; Середина октября - смерти лучшая пора; Место, где убивают хороших мальчиков; Хризантема пока не расцвела; Старик в черном кимоно; Ниндзя: специальное задание

Один из австралийских туристов, улыбчивый, с абсолютно светлыми, выгоревшими на солнце волосами, вытащил было фотоаппарат, чтобы сфотографировать мост, но тут же отказался от своего намерения — мосты, как известно, считаются стратегическими объектами, и вполне вероятно, в Сингапуре их фотографировать нельзя. Улыбчивый австралиец был наслышан о строгости местной полиции и предпочел спрятать аппарат в черный футляр. У него были веские основания не вступать в конфликт с полицией и вообще не привлекать к себе внимания. Он следил за тем, как водитель подвел автобус к контрольному пункту и открыл дверь перед полицейским.

Лицо полицейского не понравилось австралийцу — слишком жесткое, сосредоточенное. Такой не сочтет за труд внимательно просмотреть весь багаж, доберется и до синей брезентовой сумки с легкомысленной белой надписью «Лайонс клаб», откроет ее… Австралиец и сам не знал, что везет, но понимал: за безобидную поклажу ему бы не посулили столько денег. Однако в ту минуту, когда полицейский поднялся в автобус, он был готов отказаться от любых денег, только бы выбраться из этой переделки.

Полицейский прошел автобус из конца в конец. Информаторы, работавшие на Центральное бюро по наркотикам, ничего не сообщали об этой группе. Иммиграционный инспектор отштамповал их документы без звука. Конечно, среди героиновых курьеров попадались и австралийцы. Несколько представителей пятого континента отбывали длительные сроки в тюрьмах Малайзии за попытку вывезти несколько пакетиков очищенного героина, но нельзя на этом основании потрошить багаж всех трехсот тысяч австралийцев, которые ежегодно посещали Сингапур.

Полицейский выпрыгнул из автобуса и махнул водителю.

Светловолосый австралиец облегченно вздохнул и тут же оглянулся на своих спутников: не заметили ли они его беспокойства? Получив назад свой паспорт с сингапурской визой, он окончательно обрел спокойствие.

Из гостиницы, не заходя в номер, он взял такси и отправился по адресу, который его заставили заучить в Куала-Лумпуре. Такси доставило его в старый квартал города, где не было роскошных новостроек, только что по дороге в гостиницу продемонстрированных туристам. Пройдя грязным переулком, он вышел к трехэтажному обшарпанному дому. Возле подъезда прямо на земле сидел старик. Глаза у него были закрыты, и он что-то бормотал. Светловолосый австралиец брезгливо обогнул его и вошел в подъезд. Изнутри дом показался ему еще более ветхим: ремонтировать слишком поздно, пришел к выводу австралиец, его можно только сломать.

По стертым ступеням он поднялся на третий этаж, под ногами валялись какие-то ошметки пищи, издававшие гнилостный запах. Он постучал в дверь без ручки. Она тут же отворилась. На лестничную площадку вышел человек в темных очках и с длинными волосами. Австралиец без слов протянул ему сумку, получил взамен конверт. Человек с сумкой исчез за дверью. Австралиец поспешно спустился вниз.

Пока он пробирался по переулку, появилась стайка детей, которые окружили его и стали дергать за рубашку. Австралиец вырвался и чуть ли не бегом припустился к улице, где надеялся взять такси. Дети сзади смеялись и что-то кричали.

В машине он заглянул в конверт — пять тысяч, как и договорились.

Резидентура ЦРУ в Сингапуре занимала целый этаж посольского здания, который не был обозначен на пульте управления лифтом, где имелось несколько свободных кнопок. Нажав одну из них, можно было попасть на нужный этаж. На лестничную площадку выходила одна дверь — без номера и без таблички. Открыть эту бронированную махину мог только сотрудник резидентуры, знающий цифровой код замка — его меняли каждые два месяца.

Из небольшого холла, где стояло несколько кресел, вошедший попадал в комнату, занятую контрразведчиками. Вместо японских цветных календарей с гейшами, как это принято в посольских кабинетах, они развесили по стенам написанные от руки таблицы с номерами автомобилей контрразведки Сингапура, а также машин, принадлежавших сотрудникам других посольств, — тем, кого считали разведчиками. В мрачном и плохо освещенном чулане расположился центр прослушивания телефонов, к которым удавалось подсоединиться.

Периодически один из радистов слушал переговоры полиции и контрразведки — радиочастоты обеих служб не были секретом для американцев. Когда резидентура готовилась к важной операции в городе, наушники надевали оба радиста:  любые признаки активности полиции или контрразведки приводили к отмене операции.

Отдельное помещение занимала группа Агентства национальной безопасности: ее аппаратура и компьютеры требовали слишком много места. Группа прослушивала все радиопереговоры в Сингапуре, линии телексной связи и обмен информацией между компьютерами.

Самые неудобные комнаты занимали «фонарщики» — секция технической поддержки (когда раскрывались двери опечатанных шкафов, то комната начинала походить на музей криминалистики), фотолаборатория и группа переводчиков с китайского, малайского и хинди.