Странствие слона

Вопреки высказанному максимилианом пожеланию, оказалось невозможно преодолеть в один переход расстояние между падуей и тренто. Да, конечно, сулейман старался изо всех сил, и для стараний его не жалел усилий погонщик фриц, желавший, надо полагать, отомстить себе за провал столь славно начатого и столь плачевно завершившегося коммерческого предприятия, однако ведь и у слонов, даже если набирают они четыре тонны живого веса, имеется свой предел. Так что управитель, когда высказывал сомнения, был совершенно прав. Но может, оно и к лучшему. И в тренто караван вошел не в вечерних сумерках, а в самый поддень, когда на улицах было полно народа и, следовательно, рукоплескания звучали громко. Небо по-прежнему от края до края было затянуто чем-то вроде грузных туч, но дождем так и не пролилось. Знатоки природных явлений, коими как на подбор оказались все, кто шел в караване, вынесли свое единодушное суждение: Это — снег, и в изрядном количестве. Когда караван достиг тренто, на площади перед собором святого виргилия его ожидал сюрприз. В самой середине означенной площади стояло изваяние слона, примерно в половину натуральной сулеймановой величины, а верней сказать, не изваяние, а некое изображение из досок, сколоченных явно второпях, а потому небрежно, выполненное без особенных забот о верности анатомии, но все же — снабженное и изогнутым хоботом, и бивнями, за неимением слоновой кости замененными чем-то, крашенным белой масляной краской, и вся эта постройка долженствовала обозначать сулеймана или только его и могла обозначать, поскольку другого зверя той же породы в здешнем краю мало того что не ожидалось, но даже и упоминаний о нем в истории тренто — про крайней мере, в относительно обозримом прошлом его — не имелось. Увидев это чудо, эрцгерцог содрогнулся. Сбывались наихудшие его опасения — весть о чуде достигла пределов града сего, и церковные власти, уже и так довольно погревшие руки — и в духовном, и в материальном плане — на том, что вселенский собор избрал тренто своим местопребыванием, решили подтвердить святость его, воспринятую, так сказать, от недалекого соседства с падуей и базиликой святого антония, в доказательство чего и воздвигли перед собором, где на протяжении уже нескольких лет собирались кардиналы, епископы и ученые богословы, обобщенное изображение чудотворной твари. Приглядевшись повнимательней, максимилиан заметил на спине у деревянного слона большие дверцы, живо напомнившие ему те люки, что имелись у знаменитого троянского коня, с той лишь разницей, что в утробе слона нипочем бы не сумел разместиться отряд тяжеловооруженных воинов, если только они не лилипуты, а это решительно невозможно, поскольку и слова-то такого тогда еще не существовало. И, желая отогнать сомнения, встревоженный эрцгерцог приказал управителю узнать, какого дьявола делает здесь, доставляя ему столько беспокойства, это грубо сколоченное дощатое чудище. Управитель отправился выяснять и выяснил. Опасаться нечего. Слона воздвигли, чтобы отпраздновать приезд эрцгерцога австрийского в тренто, а еще одно — и истинное — его предназначение заключается в том, чтобы из него пускать потешные огни, сиречь фейерверк. Максимилиан перевел дух, сообразив, что сулейманово деяние не удостоилось в тренто никакого особого торжества, но скорее напротив — изображение слона вполне может обратиться в пепел, ибо весьма вероятно, что потешный огонь, охватив деревянный каркас, обеспечит устроителям кончину, которая много-много лет спустя неизбежно получит определение вагнерианской. Так, между прочим, и случилось. После неистового буйства разноцветных огней, после того, как желтый натрий, красный кальций, зеленая медь, синий калий, белая магнезия, золотистое железо волшебно заполыхали в небе, а из слоновьего нутра, словно из несякнущего рога изобилия, бесконечной чередой продолжали лететь звезды, бить струи, вспыхивать медлительные свечи и перекатываться стремительные водопады, празднество завершилось большим пожаром, на котором немало горожан сумели погреть руки, покуда укрытый под возведенным неподалеку навесом сулейман отдавал дань уже второму мешку с кормом. Вскоре все, что горело, превратилось в раскаленные уголья, но холод не дал им долго тлеть, и они быстро стали пеплом, но, впрочем, к этому времени основное зрелище уже завершилось и августейшая чета удалилась. Тут и снег пошел.