Странствия с моим гуру

Первые порывы ветра поднимали клубы пыли, закручивали столбы соломы и засохшей травы, гнули хилые строения, валили жерди, укрепленные камнями. На ветру захлопали латаные полотнища, взлетели клочья бумаги. Все толпой бросились спасать имущество.

— Что с ними будет? — спросил я.

— Ничего. Так же как пришли, расселились, так и снова схлынут в город, будут ночевать на тротуарах, нищенствовать, умирать с голоду… Это не первая попытка. И не последняя. Они будут повторять ее, пока однажды им не уступят.

Мы спустились к машине. Ветер набирал силу и до боли сек горстями песка. Несмотря на гром, ни одна капля не упала на сожженную землю.

— Разве никто не занимается этими людьми?

— Есть человек, который посвятил им жизнь — Виноба Баве.

Вести машину становилось все труднее. Навстречу хлестал гравий, неслись тучи пыли. Временами я ничего не мог различить вокруг и ощущал на руле напор ветра, машина плясала.

— Я очень хотел бы познакомиться с ним.

— Он постоянно в движении, путешествует по Индии пешком. Но если ты действительно этого очень хочешь, то, наверное, встретишь его.

— Ты должен рассказать мне о нем…

Я поставил машину в гараж. Ветер с грохотом бил и опущенные жалюзи. Согнувшись, я вбежал на веранду. С сухим шелестом с листьев осыпался песок. Нью-Дели окружен пустыней, километры белейшего песка, насыпанного ровными дюнами, который искрится на солнце. Это остатки древнего русла Ганга. Путь через пустыню обозначен вехами и выложен дырчатыми железными плитами. Достаточно минуты невнимания — и колеса машины съезжают в песок, увязая по ступицу. Огромные грузовики с горой мешков, угрожающе крепясь, медленно движутся по дороге. Грузом тут бывает и песок. Семьи, у которых нет средств на паломничество в Бенарес, чтобы опустить там пепел умерших в воды реки бога, всыпают в урны горсть песка с ее бывшего дна. Это гарантирует особое благоволение на дороге воплощений. Умерших и песка всегда хватает, доставка выгодна, поэтому огромные грузовики с высокими бортами, наклоняясь и скрипя, постоянно двигаются по железной тропинке.

Там, в пустыне, рождается ветер. Раскаленный солнечным жаром воздух взмывает в небо и, всасывая песок, скручивается в воронки, образует ряды белых шумящих столбов. Тучи пыли поднимаются высоко в небо и заслоняют солнце. Оно светится в рыжем радужном ореоле, а внизу разражается буря. Раздаются удары грома, и раскаленный песок сечет листья.

Мы с моим Гуру уселись в креслах. Каждый глоток крепкого чая доставлял нам огромное наслаждение. Мы чувствовали, как напиток растекается внутри нас, впитываясь в иссушенное тело.

Я прополоскал рот и нос, но все еще чувствовал глинистый вкус пыли, а зерна песка скрипели у меня на зубах и, въевшись в кожу, раздражали пальцы. Стоило только резко наклонить голову, как на стеклянный низкий столик со стуком сыпались песчинки.

— Черт побери, — бормотал я, глядя на мрачнеющее небо, — как закрутило… Бедные птицы, этот ветер сечет и иссушает их тело. Теперь я понимаю, почему они с утра собирались в стаи и искали убежища в развалинах.

— Бедные люди, — произнес Гуру, — у них нет инстинкта, который предостерег бы их… Там, на голых холмах, должно быть, здорово хлещет.

— Ты собирался рассказать мне о человеке, который как раз занимается людьми.

— Виноба Баве ныне шестьдесят пять лет. Жилистый старик, который, несмотря на аскетизм, посты и приступы малярии, еще может каждый день отмахать миль четырнадцать. Он пешком путешествует от села к селу и теперь находится на половине третьего круга по Индии.

Его считают учеником и последователем Ганди. У него есть сорок фанатически преданных учеников, которых он посылает распространять свое учение. Раз в год они возвращаются к нему, чтобы отчитаться и получить советы. Хотя через его руки проходят огромные суммы денег, он нищ. Деньги Виноба использует для публикации, распространения своих идей и помощи в практической реализации указаний. Себе он не оставляет ничего. Часто у него не бывает даже порции риса на день грядущий. Несколько книжек, тетради, перо, два одеяла, москитная сетка и дхоти сельской выделки — вот все, чем он обладает. Для одних, особенно для богатых, он маньяк, назойливый безумец; для бедных же, а их сотни миллионов, он воплощение милосердия, святой. Его действия — плод удивительной мешанины мистики и практичности, созерцательности и деятельности, которая уже облегчила существование десяткам тысяч крестьян.

Не забывай, что у нас семьдесят процентов населения не имеет постоянного, обеспеченного минимума пропитания, или попросту недоедает, а часто периодически голодает. Это обусловлено двумя причинами: нехваткой земли и нехваткой воды. Виноба Баве старается всех наделить землей и водой, остальное зависит уже от труда.

— В чем же состоит его деятельность?

— Он добивается милосердия. Просто требует, чтобы помещики часть земли добровольно отдавали безземельным. Он создал два великих движения — «будан» и «грамдан».

— Постой… Но какой владелец захочет отдать что-кИбо добровольно? Это же чистая утопия.